Получив сведения, что на левом берегу почти нет французских войск, что в Эльхингене аванпосты столкнулись с крупными силами австрийцев, что мосты толком не охраняются, Наполеон самым нелицеприятным образом выказал свое неудовольствие Нею и Мюрату. Теперь обстановка на «шахматной доске» была ему полностью ясна, и он брал дело в собственные руки.
Вечером 13 октября император отдал ясный приказ: необходимо было снова переправить на левый берег значительную часть войск, отрезать австрийцам дорогу вдоль Дуная и окончательно загнать их в Ульм. Так как идти на Ульм через Гюнцбург означало сделать большой крюк через Стоцинген, Лангенау и Альбек по проселочным дорогам, необходимо было найти переправу ближе к городу. Единственным мостом в подходящем месте был мост у монастыря и деревни Эльхинген. Но позади этой переправы как раз находился австрийский корпус Риша. Значит, мост надо было отбить у неприятеля. Эту задачу должен был выполнить маршал Ней с дивизиями Луазона и Малера. За ним следовали гвардия, корпус Ланна и резервная кавалерия. Мармон должен был замкнуть окружение Ульма на правом берегу, Сульт — отрезать последнюю возможность отступления неприятеля на Биберах.
На рассвете 14 октября под холодным осенним дождем Ней в полной парадной форме был уже неподалеку от Эльхингенского моста. На противоположной стороне Дуная, за полуразрушенной переправой находилась мощная позиция: обрывистый склон, на вершине которого раскинулась деревня Обер Эльхинген и аббатство с толстыми каменными стенами. От реки до плато простиралась низина шириной около километра. К счастью для дивизии Луазона, австрийские генералы пренебрегли охраной разрушенного моста. Они оставили здесь лишь два батальона с двумя орудиями. Остальные силы Риша находились позади деревни.
Император со штабом прибыл к месту будущей переправы, чтобы проследить за ходом атаки. Прежде чем начать бой, Ней подскакал к блестящей группе всадников и приблизился к Мюрату, в котором он видел главного виновника ошибки двух прошлых дней. Говорят, будто бы знаменитый командир конницы на замечания Нея ответил, что привык составлять свои планы в присутствии врага, а не на бумаге. Теперь, подъехав к Мюрату, Ней дернул его за руку и громко воскликнул так, чтобы слышал весь штаб: «Ну что же, принц! Поедемте со мной составлять Ваши планы в присутствии врага!» И с этими словами, дав шпоры коню, маршал ускакал к мосту, чтобы лично руководить боем...
Одиннадцать французских пушек уже вовсю грохотали, осыпая маленькую австрийскую батарею ядрами. Однако Ней не стал дожидаться, пока неприятельские орудия замолчат. Встав рядом с мостом, он приказал начинать.
Сражение под Эльхингеном
Капитан Куазель, адъютант Луазона, вместе с сапером 6-го легкого полка бросились на балки переправы, чтобы прибить первую доску. В этот момент картечь оторвала ногу саперу, но элитные роты уже устремились к мосту. В то время как одни собирали разбросанные повсюду доски и наскоро прибивали их к балкам, другие, перепрыгивая с перекладины на перекладину, в мгновение ока очутились на другом берегу и рассыпались в цепь, чтобы своим огнем прикрыть товарищей, работавших на мосту.
В этот момент встревоженные австрийцы выводили на склон холма войска, разворачивали артиллерию. Канонада загремела по всему фронту.
Едва первые доски скрепили шаткую переправу, как вперед ринулись французские гусары и конные егеря, которые, рискуя сломать себе шею на едва держащемся помосте, повисшем над бурлящим внизу холодным Дунаем, проскакали по мосту. За ними пошли батальон 39-го линейного полка и два батальона 6-го легкого полка. В сомкнутых колоннах, с рассыпавшимися впереди стрелками французская пехота под градом ядер двинулась в атаку на плато. Маршал Ней и генерал Луазон шли в первых рядах.
Видя с холма наступление французов, Риш приказал генералам Мессери и Лаудону немедленно возвращаться в Эльхинген. Свою пехоту Риш расположил по склону холма, разместив два батальона в лесу, справа от Эльхингена, и еще два батальона он поставил в деревне. Семь эскадронов кавалерии прикрыли левое крыло.
Под градом ядер и пуль французы бесстрашно поднимались по склону холма. Первый батальон 6-го легкого полка с ходу овладел аббатством Эльхинген, ворвавшись через небольшой, плохо защищенный проход. Австрийский батальон полка Спорка, окруженный во дворе и кельях аббатства, сложил оружие. Вторая колонна 6-го легкого полка штурмом взяла деревню Обер Эльхинген, выбивая австрийцев из каждого дома. Наконец, 1-й батальон 39-го линейного полка попытался обойти аббатство справа, но встреченный огнем трех батальонов неприятеля, атакованный кавалерией, он с потерями откатился назад.
В этот момент мост перешла вторая бригада (генерала Роге) из дивизии Луазона — 69й и 76-й линейные полки в густых полковых колоннах. Наконец, на помощь подоспели и три драгунских полка (18, 19 и 25-й) из дивизии Бур-сье. Маршал Ней бросил эти силы против левого крыла неприятеля между Унтер Эльхингеном и аббатством.
«Марашал Ней прибыл в тот же момент, что и я, — рассказывает участник боя генерал Роге. — Я первый раз видел этого воина перед лицом врага и в опасной ситуации. С великолепным порывом он сочетал спокойную методичность, словно он был на маневрах в Булонском лагере, а его решения были полны отваги»26.
Для того чтобы разбить неприятеля между аббатством и деревней Унтер Эльхинген, Ней приказал произвести опасный маневр, который могли исполнить только войска, готовые на все. Он приказал построить в глубокую колонну повзводно батальон 69-го линейного полка, пройти влево прямо перед фронтом австрийцев, затем повернуть на 90° направо и стремительной атакой в лоб прорвать их боевые порядки поблизости от аббатства, а затем еще раз принять вправо и «скатать» ударом во фланг линию неприятеля.
«Этот блистательный и отважный маневр был исполнен так же методично, организованно и четко, как можно было бы потребовать только на парадном плацу, — пишет Роге. — Он увенчался полным успехом, который заслуживало благородное вдохновение маршала, преданность и беззаветная отвага 69-го линейного под командованием полковника Лажонкьера. Мой конь был убит, мой адъютант г-н Мелль получил пулю в голову, из четырех моих гусар-ординарцев под тремя были убиты кони, а четвертый погиб от пушечного ядра. Но наша дерзость произвела такое впечатление на австрийцев, что они пришли в беспорядок и бросили свои пушки»27.
А генерал Луазон в своем рапорте написал: «Эта атака решила участь боя и никто лучше Вас, господин маршал, не может отдать должное командирам колонн, так как Вы все время находились под сильнейшим огнем» 28.
Теснимые французской пехотой, преследуемые драгунами австрийские полки покатились назад. Их отступление прикрыли своими контратаками пять эскадронов кирасир генерала Германа. Кони австрийских латников шли по колено Е грязи, но мужественные австрийцы обрушились на французских драгун, смяли первые эскадроны и прорвались даже до штыков пехоты. Уверенные залпь: в упор остановили кирасир. В тот же миг со всех сторон их атаковали новые эскадроны французских драгун. Австрийцы дрогнули и поскакали назад. Не драгуны, окружив вражеских кавалеристов, устроили им настоящую бойню. Генерал Герман был взят в плен, а его эскадроны изрублены и рассеяны.
В это время к французам подходили новые подкрепления. Со стороны Аль-бека к полю боя приближалась дивизия Дюпона, а полки Малера переправлялись по мосту.
Император, буквально пробиваясь среди шедших повсюду батальонов пехоты, эскадронов кавалерии, перевернутых зарядных ящиков и разбитых упряжек, добрался до моста, чтобы личным присутствием ободрить войска. Проходившие полки приветствовали его громовым возгласом «Да здравствует император!», заглушавшим гул артиллерии на плато. Этот клич победы подхватили даже раненые, лежащие в крови и грязи неподалеку от моста.
«Среди них лежал артиллерист, которому ядро оторвало бедро. Наполеон заметил его, приблизился и, сняв со своей груди звезду Почетного легиона, вложил ему в руку, сказав: «Возьми ее, она тебе принадлежит. Ты заслужил ее так же, как и обеспеченную старость в Доме инвалидов. Ты сможешь еще жить счастливо». «Нет, нет, — ответил храбрый солдат. — Кровопускание слишком сильно, но наплевать! Да здравствует Император!».
На другой стороне моста лежал на спине старый гренадер, который воевал еще в Египте. Дождь лил ему на лицо. В возбуждении боя он все еще кричал своим товарищам: «Вперед!». Император, проезжая мимо, узнал его, снял с себя свой плащ и, бросив ему, сказал: «Попытайся мне принести его обратно и в обмен ты получишь награду и пенсион, который ты заслужил» 29.
Видя поражение своей кавалерии и приближение густых колонн дивизии Малера, Риш приказал отступать. Австрийская пехота, построившись в несколько каре, медленным шагом стала уходить в сторону Ульма. Пехота и конница Нея перешли в общее наступление. На австрийские каре, оставшиеся без поддержки кавалерии, ринулись французские драгуны и конные егеря. На левом крыле австрийцев полк Эрбаха отразил несколько атак, но, расстреливаемый в упор, атакованный в штыки, рассеялся и был почти полностью порублен и взят в плен конными егерями полковника Кольбера. Полк Ауэрсперга также был остановлен огнем, а его каре прорвано атакой французских драгун Бурсье.