«Мне нужны деньги». Мысль эта в последнее время преследовала ее неотступно, превратившись в навязчивую идею. Скромная страховка, которую Йоси получила после смерти мужа, ушла на лечение свекрови, и сейчас у нее не было буквально ничего. Сама Йоси закончила лишь среднюю школу и твердо намеревалась отправить Мики, по крайней мере, в неполный колледж, но даже эти планы выглядели нереальными. Пенсионные накопления — о них не могло быть и речи. Работа в ночную смену изматывала, однако о том, чтобы бросить ее, Йоси даже не помышляла. Она мечтала найти еще одну работу. А в таком случае возникала другая проблема: найти кого-то, кто присматривал бы за больной старухой. Обычно Йоси удавалось без особого труда отыскивать нужные решения, но сейчас, как она ни старалась, на пути к выходу постоянно возникали какие-то препятствия.
Тяжелые размышления завершились протяжным вздохом, на который тут же последовал отклик из комнаты свекрови.
— Йоси, это ты? — раздался слабый голос.
— Да, я вернулась.
— У меня здесь все промокло.
Несмотря на вежливо-вопросительную интонацию, это был приказ, требующий незамедлительного исполнения.
— Сейчас, — отозвалась Йоси и, сделав последний глоток слабого, едва теплого чая, заставила себя подняться.
Она уже давно забыла, какой скупой и ворчливой была свекровь в первые годы их брака. Сейчас ей приходилось иметь дело с жалкой, беспомощной старухой, которая во всем зависела от невестки.
Впрочем, если подумать, от нее зависели все, и в этом, наверное, заключался смысл ее жизни. Так было даже на фабрике. Йоси называли Шкипером, и, действительно, именно она следила за тем, чтобы конвейер работал непрерывно и без сбоев. Добровольно взятая роль придавала сил, помогала держаться на протяжении всех пяти с половиной часов однообразной, утомительной смены, была единственным источником гордости. Горькая правда состояла в том, что ей никто не помогал. Оставалась только гордость, понуждающая работать, не позволяющая опускать руки, несмотря ни на что. Все личное, все важное, все, что имело для нее какое-то значение, Йоси давно сложила в один пакетик, который туго перевязала и убрала подальше с глаз долой. На пустыре же выросли и разрослись, пустив глубокие корни, усердие и старание. За счет такого фокуса ей и удавалось держаться на плаву. Не говоря ни слова, Йоси прошла в большую комнату, где ее встретил сильный запах нечистот. Подавив отвращение, она раздвинула шторы и открыла окно, выгоняя вонь из дому. Рядом, не более чем в метре, находилось окно кухни соседнего деревянного коттеджа. Как будто заранее зная, что будет дальше, соседка демонстративно захлопнула ставни. Йоси стиснула зубы от злости, понимая вместе с тем, что бедняжке можно только посочувствовать — кому приятно с самого утра вдыхать запах экскрементов.
— Поторопись, дорогуша, — пробормотала старуха, кряхтя и беспокойно ерзая на матрасе и, по-видимому, совершенно ничего не чувствуя.
— Лежите спокойно, — сказала Йоси, — а то извозитесь вся.
— Мне же неудобно.
— Не сомневаюсь.
Подняв легкое летнее одеяло, она начала снимать со свекрови ночную сорочку, думая о том, насколько было бы легче и приятнее менять детские подгузники. Йоси не забыла, как возилась с малышкой Мики, как пачкалась порой в детских какашках, как протекали иногда подкладки, но тогда эти неприятности казались мелочами. Почему же теперь все такое отвратительное, омерзительно грязное и вонючее?
Ей почему-то вдруг вспомнилась Яои Ямамото. Дети у той были еще маленькие, младший только-только вырос из пеленок. Йоси помнила, как сама радовалась этому моменту. А вот Яои почему-то не радуется. Более того, в последнее время она вообще какая-то странная. Конечно, муж ударил ее в живот, так что поводов веселиться, может быть, и нет, но Йоси почему-то казалось, что Яои просто действует ему на нервы. Она по опыту знала, что обычно мужчины не имеют ничего против того, чтобы жена много работала, в то же время некоторых, особенно тех, кто и сам лишний раз пальцем не шевельнет, такое положение раздражает. Таким был и ее муж, умерший от цирроза печени пять лет назад. Йоси хорошо помнила: как она ни старалась, как ни угождала свекрови, как ни крутилась, прихватывая любую работу ради пополнения семейного бюджета, ее супруг только глубже и глубже погружался в депрессию.
Может, Яои и надоела-то своему в первую очередь из-за того, что лезла из кожи вон ради семьи. Похоже, он такой же эгоистичный мерзавец, каким был и ее собственный муж. Так уж в жизни ведется, что самым ленивым мужчинам достаются самые энергичные женщины. Впрочем, с этим ничего не поделаешь, надо только покорно опустить голову и терпеть.