— Когда проедешь мост, дуй все время прямо!
Теперь он знал, куда их везти. Место тихое и вне всяких подозрений: квартира Инес!
Сердце Итало Вольпоне сжималось от недобрых предчувствий. Мрачно глядя себе под ноги, он шел по длинному коридору позади мужчины, одетого во все черное. Когда Вольпоне вошел в морг, его удивил не холод, а отсутствие какого-либо запаха: ни резкого тяжелого запаха формалина, обязательного для таких мест, ни сладковатого, дурманящего голову запаха смерти.
— Будьте любезны, подождите секунду, — вежливо попросил мужчина и начал листать журнал регистрации.
Итало казалось, что он борется с каким-то кошмаром. Несмотря на отцовское отношение к нему, Дженцо как старший брат был с ним строг, но справедлив и щедр. Всем, чем обладал Итало, он был обязан ему. Два раза Дженцо даже спас ему жизнь. Малыш крепко сжал зубы, пытаясь справиться с рвущимися из него эмоциями.
Служащий морга подошел к стене и выдвинул длинный стальной ящик. Затем сделал два шага в сторону и замер.
Неожиданно Вольпоне-младшему стало страшно. Теперь, когда он мог узнать правду, он не хотел этого. Он боялся…
— Вот… — после долгого молчания сказал человек в черном.
Итало сделал несколько шагов вперед, заставляя себя держать глаза открытыми. В металлическом ящике, рассчитанном на покойника нормальных размеров, нога казалась маленькой и в то же время огромной. Он мгновенно узнал ее и понял, что никогда больше не увидит своего брата. Собравшись с силами, задыхаясь от спазмы, перехватившей горло, он наклонился, чтобы рассмотреть то, в чем хотел убедиться: тоненький шрам едва заметной ниточкой проходил по посиневшей коже.
Когда они упали с велосипеда и Итало увидел кровь, сочившуюся из ноги брата, он заплакал. Дженцо тогда улыбнулся и сказал:
— Ерунда, Малыш, мне не больно.
Малыш… Именно Дженцо первым так ласково назвал его. Тогда это имя вызывало у домашних добрую улыбку, теперь люди дрожали от страха, произнося его.
— Мистер Вольпоне, вы узнали?
— Убирайтесь! Я хочу побыть один.
— Позовите меня… Я жду в коридоре.
Кто мог сделать такое с Дженцо? Кто? Где тело? Слезы хлынули у него из глаз, и он зарыдал. Как сообщить эту ужасную новость Франческе, его свояченице, и двум его племянникам?
А вдруг Дженцо жив? Вдруг он выжил и где-то лежит раненый? Пусть он только будет жив, пусть будет жив!..
Он с такой яростью сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони. Итало разжал пальцы. Они были в крови. Его затрясло, и он забормотал быстро и тихо, протянув руку над ящиком:
— Дженцо… Дженцо!.. Брат мой! Я не знаю, кто это сделал… Но я тебе клянусь, клянусь именем и памятью нашей святой мамы, я узнаю! Даже если на это уйдет вся моя жизнь! И в тот день не хватит крови на земле, чтобы смыть ту боль, которую тебе причинили! Кто бы он ни был, где бы ни скрывался, я найду его и убью собственной рукой! Убью его и всех его родных, вырежу до последнего все его племя!..
Переполненный ненавистью, он вихрем вылетел из траурного помещения, не обращая внимания на слезы, стекавшие по лицу.
Теперь его ожидает священная миссия: заменить дона Дженцо во главе клана и завершить дело, начатое братом. Скоро все узнают, кто он есть — Итало Вольпоне, Малыш Вольпоне! Ему было только тридцать восемь лет.
Свои новые обязанности дона он решил начать исполнять с посещения банка.
Он был немцем, и его звали Эрнст Флюгге. Двухметровый гигант весом сто двадцать килограммов. Один раз в месяц он прилетал по делам из Гамбурга в Цюрих. И раз в месяц проводил два часа в обществе Инес.
Вначале, когда он встретился с ней по рекомендации своего швейцарского друга, он был настолько поражен ее красотой, что едва справился со своими мужскими обязанностями. Совершенство тела негритянки вызвало в нем бурю, связанную с представлением о собственной неуклюжести. Обычно проститутки не смущали его. Вместе с деньгами, которыми он расплачивался за удовольствие, исчезала и его болезненная застенчивость. Но здесь, несмотря на то что Инес была обыкновенной проституткой, пусть даже очень дорогой — два часа забвения с ней обходились ему в две тысячи долларов, — она так умело сохраняла дистанцию, что при расставании, когда она прятала деньги в сумочку, ему хотелось сказать: «Благодарю вас, мисс!» И никогда Эрнст не чувствовал себя обворованным, как это зачастую случалось после встреч с другими жрицами любви.
Сейчас он лежал на полу с закрытыми глазами и прерывисто дышал… С помощью кисточки Инес наносила на тело гиганта длинные мазки меда, тщательно прорабатывая каждый сантиметр кожи, начиная с пальцев ног и вплоть до корней волос на голове. Потом она начнет его слизывать…
— Ты знаешь, сколько стоит килограмм меда, птенчик?
— Только не останавливайся, умоляю тебя!
— Дорого, очень дорого!
— Я заплачу.
— Ты никогда не сможешь расплатиться…
— Да, да… я знаю… Никогда не расплачусь, — бормотал Эрнст, ослепленный обещаниями невероятно восставшей плоти.
Он протянул руку и погладил ее по бедру. Неожиданно в дверь позвонили. Эрнст вздрогнул, открыл глаза и встретился с недоуменным взглядом Инес.
— Ты кого-нибудь ждешь?
Она молча прижала указательный палец к своим губам. На ней был только розовый пеньюар, открывавший все великолепие ее тела. Эрнст хотел встать, но она силой удержала его. Новый звонок, и тут же последовал стук в дверь.
— Не следует, чтобы меня здесь видели.
Она сделала успокаивающий жест рукой и направилась к двери. Несмотря на природное хладнокровие, она вздрогнула, увидев в глазок Ландо, какого-то мужчину и молоденькую блондинку. Орландо никогда не приходил к ней, не предупредив заранее о своем визите. А сейчас он был даже не один, а с двумя незнакомыми людьми.
Из-за двери раздался его раздраженный голос:
— Откроешь ты наконец?! Я знаю, что ты там!
— Я не одна. Приходи позже.
— Нельзя, — закричал Ландо. — Открой!
— Не открывай! — застонал Эрнст, оставаясь лежать на ковре и прикрывая руками свои мужские прелести, которые уже приняли более скромные размеры. Он не знал, что делать: бежать под душ и смыть медовое покрытие или удалиться в другую комнату и подождать, когда Инес уладит это недоразумение.
Он с ужасом увидел, что она отодвигает задвижку.
— Это мой брат, — объяснила она. — Мне очень неприятно…
Эрнст ожидал увидеть чернокожего воина под три метра ростом, но им оказалась миниатюрная блондинка, у которой глаза вылезли из орбит от необычного зрелища. За ней вошли тщедушный мужчина и высокий брюнет, типичный метис, которых Флюгге почему-то больше всего боялся. Он вскочил на ноги и бросился в ванную.
— Кто это? — спросил Ландо.
— Кто позволил тебе прийти сюда? — вопросом на вопрос ответила Инес ледяным тоном.
Только теперь она заметила пистолет в опущенной руке Ландо.
— Ты сошел с ума! Убирайся отсюда!
Он зло посмотрел на нее и медленно произнес угрожающим тоном:
— Заткнись! Выставь за дверь этого мудака и приготовь кофе для моих друзей.
— Приготовь сам и убирайся!
От резкой пощечины ее голова дернулась, как шарик пинг-понга. Ошарашенная, она машинально подняла руку к лицу: никогда раньше Ландо не бил ее. Разочарованным голосом она сказала:
— Ты не прав, Ландо.
— Свари кофе!
Она направилась в кухню. Проходя мимо телефона, Инес спокойным, естественным движением сняла трубку. Указательный палец запрыгал по кнопкам. Ландо медленно поднял руку с пистолетом в ее сторону.
— Положи трубку. Я пью кофе с двумя кусочками сахара.
Мгновение Инес колебалась, но выражение глаз мужчины, стоявшего перед ней, не имело ничего общего с Ландо, которого она знала.
— Я не знаю ни что тебе нужно, ни почему ты так себя ведешь, но когда ты выйдешь за порог этой квартиры, ты никогда больше сюда не возвратишься.
Ландо повернулся к О’Бройну и Зазе, окаменевшим возле двери.
— Вам сколько?
— Что? — вздрогнул О’Бройн.