— А… — безразлично отреагировал сторож морга.
— Понимаете… Сегодня утром мой шеф был здесь и, вероятнее всего, именно здесь случайно обронил одну вещь… Мне поручено поискать ее и забрать.
— Какую вещь?
— Часы.
— Где он их обронил?
— Я хотел бы посмотреть…
— Но где?
— Там, где он был.
— Я не могу вас пропустить.
— Почему?
— Войти сюда могут только члены семьи. Пусть приходит сам…
— Мистер Вольпоне уже уехал из Цюриха, — врал Рико Гатто, доставая из кармана пачку долларов.
Сторож сделал вид, что не замечает деньги. В Соединенных Штатах этот жест мгновенно открыл бы все двери, а если бы понадобилось, были бы сорваны крышки со всех гробов согласно представленному списку. Но в Швейцарии!..
— Возьмите, — сказал Рико, протягивая доллары.
— Зачем? — с искренним удивлением спросил сторож.
— За причиненное вам беспокойство.
— Какое беспокойство? Это моя работа, и за нее мне платят.
— В таком случае, проводите меня, — теряя терпение, сказал Рико.
— Я уже сказал вам, что для посетителей морг закрыт!
— Что я должен сделать, чтобы войти?
— Как и все, подождать, пока не умрет кто-нибудь из ваших близких…
Красивой концовкой этого разговора могла быть только пуля, пущенная в череп этого страшилища.
Этторе Габелотти задохнулся от ярости, когда, разговаривая с ним по телефону, узнал, что Рико не может назвать фамилию покойника, которого навестил Вольпоне.
— Не мог ли мистер Вольпоне уронить часы в гроб? — хитрил Гатто.
— Господи… Я сам закрывал ящик и ничего там не видел.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно. Не думаете же вы, что я мог перепутать их с ногой!
— Как с ногой?
Сторож внимательно посмотрел на Рико.
— Ну да… Нога…
Рико был настолько ошеломлен, что допустил оплошность, задав неосторожный вопрос.
— Мистер Вольпоне приходил смотреть ногу? Чью ногу?
— Как, вы сказали, вас зовут? — забеспокоившись, спросил сторож.
— Посмотрите еще раз… Перед закрытием я зайду…
Он направился к машине, провожаемый подозрительным взглядом служащего морга. Теперь Габелотти не в чем будет его упрекнуть. Как можно узнать, чья нога лежит в морге?..
Теперь Патрик Махоуни знал, как умер Дейв Кавано. Ни о каком несчастном случае не могло быть и речи, хотя внешне это выглядело именно так. Это было убийство: хладнокровное, безжалостное, спланированное…
Как только «Р9», а следом за ней и «форд» съехали на горную дорогу, Махоуни заметил, что за ним неотступно следует «фольксваген» бежевого цвета.
Фолько решил поменяться с Махоуни местами и еще в городе свернул в узкий переулок, пропустив полицейского вперед. «Полдела сделано», — подумал он, выезжая из переулка. Махоуни проклинал себя за то, что не подумал о человеке Вольпоне, который мог следить за ним из засады. В силу необъяснимой причины Дейва Кавано подтащили к окну и сбросили вниз. Он весь задрожал от животной радости, подумав, что проделает то же самое с убийцей Дейва. Его рука ласково прошлась по рукоятке «магнума». Он — предполагаемая дичь — убьет охотника!
Неожиданно он осознал, что даже внутренне он произнес слово не «арестует», а «убьет»! Он, словно забыв свои обязанности полицейского и задание, которое получил от капитана Кирпатрика, торопился собственными руками отомстить за Кавано. Он мог придумать тысячу причин, чтобы оправдать убийство, которое собирался совершить, но было достаточно одной — самооборона.
Вначале он заставит своего преследователя говорить, а когда все узнает, будет вгонять в него пули до тех пор, пока не выплеснет наружу всю свою ярость.
По мере того как они поднимались вверх, снега становилось все больше. «Фиат» с трудом преодолевал очередной подъем. Едва машина выкатилась на вершину подъема, как тут же сорвалась с головокружительного спуска длиной метров тридцать. От неожиданности Махоуни резко нажал на педаль тормоза, заблокировав колеса. Машину развернуло поперек дороги, и она начала съезжать вниз, к повороту, где, словно специально высаженные для таких случаев, росли густые кусты какой-то вечнозеленой растительности.
Махоуни инстинктивно понял, что это должно произойти здесь и сейчас. Он выпрыгнул из машины в ту секунду, когда она остановилась, развернувшись, поперек дороги и закрыла собой поворот. Быстро вскарабкавшись на четвереньках по склону, он спрятался за деревом, сжимая в руке оружие. Звук мотора приближающегося «фольксвагена» вызвал у него на лице злую улыбку. Вначале показались два передние колеса, затем капот, и «фольксваген» скользнул вниз. Когда Фолько увидел стоявший поперек дороги «фиат», что-либо предпринимать было уже поздно.
Махоуни в три прыжка оказался рядом с дверцей и резко распахнул ее. Он одной рукой схватил человека, сидевшего за рулем, и выбросил его из машины.
Ошеломленный Фолько Мори увидел в двух сантиметрах от своего правого глаза угрожающее отверстие дула пистолета. Он поднял голову и тут же получил удар рукояткой в шею. Задыхаясь, он схватился руками за горло, перевернулся и уткнулся лицом в снег.
Махоуни быстро обыскал его, и в его руках оказалось портмоне. Он сделал два шага назад, держа Фолько под прицелом пистолета.
— Чем ты собираешься здесь торговать? — ледяным тоном спросил Махоуни.
Фолько стонал, харкая слюной с желчью. Он не торопился отвечать, разглядывая своего противника. Тот листал его паспорт, в котором стояла отметка «коммерческая поездка». Судя по тому, как он его обыскивал, по его поведению и нарочитому спокойствию, Фолько не сомневался, что этот фараон, не раздумывая, выстрелит ему в голову.
Ну вот — конец путешествию… Придется за все расплатиться. Умереть ему было не страшно, страшно перестать жить, где-то гнить, когда другие будут продолжать наслаждаться жизнью, трахаться, загорать под солнышком… Иногда он с безразличием думал: где это может произойти?.. Теперь этот вопрос решен: лес, где так хорошо дышится, пушистый сугроб, апрель месяц…
— Как ты убил моего друга? — спросил Махоуни.
По произношению Фолько распознал в нем такого же выходца из Бронкса, как и он сам.
— Ты понимаешь, о чем я тебя спрашиваю? — зарычал Махоуни, и его лицо исказилось от ярости.
Опираясь на руки, Мори встал на ноги, не в силах справиться с прерывистым дыханием.
— Какой смысл мне отвечать?
— У тебя есть три секунды! — предупредил Махоуни. — Как ты убил моего друга?
Мори увидел, как побелел его палец на спусковом крючке «магнума». Он покачал головой и отступил на три шага назад.
— Зачем тебе знать? — Он безразлично пожал плечами.
Так или иначе, но признание состоялось.
Ствол «магнума» дрогнул и поднялся вверх. Он выстрелит, когда Фолько сделает движение рукой к карману.
— Руки за голову! — приказал Махоуни, следуя профессиональному рефлексу.
Мори послушно выполнил приказание. Они стояли друг против друга на расстоянии десяти метров: Фолько — держа руки за головой, Махоуни — с оружием в руке на уровне бедра.
Дальше произошло что-то странное. Махоуни увидел, как Фолько вытянул руку в его направлении, а сам бросился на снег. На что эта сволочь надеялась? Попытается уйти от предназначенной ему пули? Махоуни хотел рассмеяться, но вместо этого из горла хлынул поток теплой жидкости, и он увидел, как три или четыре Мори бросились в разные стороны. Деревья заплясали над ним джигу, а небо становилось то черным, то пурпурным. Он опустил голову и увидел, что «магнум» валяется почему-то у его ног.
Он машинально поднес отяжелевшую руку к горлу, и его пальцы наткнулись на рукоятку ножа, пронзившего его горла Махоуни с беспокойством подумал: «Только бы не была задета сонная артерия…»
Это была его последняя осознанная мысль перед тем, как вечная ночь и смерть втянули его к себе…
ГЛАВА 8
В четыре часа дня Карл Дойтш вошел в кабинет Хомера Клоппе. Банкир встал и вышел из-за стола навстречу «доктору». После двух ничего не значащих фраз вежливости мужчины сразу перешли к делу.