И потянула вверх его футболку.
Они занимались любовью прямо на старом, скрипящем диване, пока Майкл Майерс убивал на экране свою очередную жертву, и даже если бы в дверь к ним постучался сам монстр Франкенштейна, вряд ли ему кто-нибудь бы открыл.
А потом Астрид позвонила Лагерта и потребовала немедленно возвращаться в Чикаго. И, пока они возвращались в город по пустынному ночному шоссе, Альфред подумал, что ему всё это не нравится. Что они ждали благоприятный момент, а действовать придется наугад и именно сейчас.
Зато Бескостный будет доволен.
— Будь осторожна, хорошо? — потянувшись, он поцеловал Астрид. Она запустила пальцы в его волосы. — Ты помнишь, о чем мы говорили?
Она кивнула.
— Я ничего не обещаю. Но надеюсь, что всё получится.
========== Глава пятая ==========
Комментарий к Глава пятая
Aesthetic от Akceclass="underline"
https://sun9-5.userapi.com/c824409/v824409477/196c6d/N-X_fB3SpNk.jpg
https://sun9-3.userapi.com/c824409/v824409477/196c76/hEv7P1yQ9JA.jpg
Чикаго, дом Лодброков. Третье июля.
Бьерн привычным движением скрутил крышку у бутылки виски из отцовских запасов, и темная жидкость заполнила стакан почти доверху. Хвитсерк скосил на него глаза, но промолчал, продолжая крутить в руках мобильный телефон. Ивар чуть ухмыльнулся: средний братец ожидал сообщения от своей принцессы. Если Хвитсерк думал, что его интрижка с невестой Альфреда осталась незамеченной, то он ещё больше дурак, чем Ивар полагал раньше. У Лодброков везде были уши и глаза. О том, что на Элсвиту МакАддамс было совершено покушение, а Хвитсерк уехал из клуба после неудачи Лагерты вместе с ней, Ивар узнал одним из первых. Возможно, первой была Лагерта, которая пыталась таким образом надавить на Хвитсерка и заставить его продать ей клуб.
Ивар отлично понимал, почему Ингстады поступают именно так: они жаждали захватить как можно большую сферу влияния в Чикаго и потеснить Лодброков, уничтожить их исподтишка. Ивар хотел бы сам выкупить клуб Хвитсерка, лишь бы он не достался Лагерте, но тупой братец уперся рогом, не представляя до конца, на что способна бывшая жена их отца, чтобы досадить сыновьям Аслауг. Пусть теперь разбирается сам, а он, Ивар, будет разбираться со своими делами.
Например, с Исайей Блэком и его дочерью. Мысль об Иде заставила его внутренности аж в узел скрутиться. Ивар вспомнил, как она поцеловала его там, в тире, соглашаясь на кровавую сделку. И помнил, что ответил ей — так, как всегда и хотел, почти вгрызаясь в её губы, кусая их и ощущая на языке вкус крови. Тьма окутала их обоих, сметая любые барьеры, потому что для темноты преград не существует. А потом Ида отпрянула, облизнула прокушенную губу и улыбнулась. И предложила возвращаться домой.
Казалось, ничего между ними не изменилось. И в то же время изменилось всё. Ивар почувствовал, как темная сторона в Иде берет верх, и пусть цель её была вполне благородна — спасти мать и сестру, достигать её она собиралась отнюдь не благородными средствами. Она заключила сделку с человеком, которого считала воплощением христианского Дьявола, и, кажется, не жалела об этом, падая за ним в пекло. Ивар думал, что в тот вечер они оба — случайно или намеренно — открыли друг другу собственные слабости, и выяснилось странное. Слабостью Иды была не только её семья, как он прежде думал. Слабостью Иды была её невозможность сопротивляться Ивару.
Себя же Ивар прежде считал человеком, чьи слабые стороны были скрыты даже от него самого. И тем болезненнее было понимать, что и у него нашлась ахиллесова пята, и у неё было имя.
Ида Блэк-Лодброк.
Ивар знал, что стоит кому-нибудь узнать об этом, как его власти придет конец. И знал, что не должен палиться так, как уже спалился Хвитсерк, чье идиотское и совершенно ненужное чувство к Элсвите МакАддамс могло его погубить. А вместе с ним, возможно, и всех остальных. Великие боги, даже когда он спал с Маргрет — и то это было безопаснее!
Стоит Экберту узнать, что невеста его внука — больше не невинная ирландская малышка, и что она греет постель Хиту, братцу его несдобровать. А учитывая привычку Лагерты давить своим врагам на больную мозоль — несдобровать будет и Элсвите. На неё Ивару было плевать, а вот Хвитсерка это могло бы подкосить. Ивару он был нужен… если не думающим, этого Хит не умеет, то хотя бы адекватным. Хватит им Уббе, у которого после отравления его жены-шлюхи шарики за ролики в мозгу закатились.
Хвитсерк в очередной раз крутанул в руках телефон. На шее, прямо над ключицей, багровел засос, яркий и вызывающий. Дурак, ох, дурак, драуг его задери…
Почему в этой семье думать умеет только он, Ивар?
У Ивара возникло странное ощущение дежа вю. Несколько недель назад они, тогда еще четверо братьев, так же сидели у Ивара в кабинете, только с ними был Уббе.
Уббе, который оказался предателем похлеще Сигурда. Змееглазый хотя бы пообещал вернуться, если семье понадобиться помощь. Уббе же просто сбежал в стан врага. Ещё до внезапной договоренности с Альфредом, которой могло бы и не быть. Ещё до…
До Иды.
До всего.
— Хватит пить, Уббе, — Бьерн прервал затянувшееся молчание. — Нам нужно решать, что делать с Исайей Блэком.
— Я похоронил жену, Бьерн, — Уббе сделал глоток виски. — Я имею право скорбеть по ней, или ты и в этом мне откажешь?
Уббе всегда чувствовал себя не на своем месте — старший брат, но совсем не старший. Похожий на отца, но только внешне. Мудрый и хитрый, но недостаточно, чтобы управлять компанией, и Рагнар это прекрасно видел, поэтому и отдал Lothbrok Inc. Ивару, а не Уббе.
Бьерн поджал губы.
— Нам некогда распускать слюни, — он покачал головой. — Исайя наверняка собирается объединиться с кем-то из наших врагов, чтобы напасть. Нужно решить. что делать.
Уббе хохотнул.
— Решать всё равно будет Ивар, а нам останется только согласиться.
Ивар ухмыльнулся: ты всё правильно понимаешь, старший братец. Мы не в сказке, где младший в семье — дурак, каких мало. Ни один из старших братьев Лодброков не был способен придумать хоть один мало-мальски действующий план. Если бы могли — Ивар с удовольствием бы послушал их.
— А у тебя есть другие предложения? — он развел руками. — Я открыт к любым, если они будут стоящими.
— Моя жена погибла! — Уббе повысил голос. — Она лежит в могиле, а вы только и думаете, как заграбастать себе больше власти, будто и без того недостаточно! — он залпом допил виски, и его прорвало, как прогнившую плотину. — Маргрет умерла потому, что тебе было мало могущества! Ты хочешь всё больше и больше, Ивар, будто тебе и целого мира будет мало! Твоя жажда богатства и власти пугает и уничтожает даже тех, кого ты называешь семьей! Кто следующий, Ивар? Я? Хвитсерк? Кто-то из наших близких?
Ивар краем глаза уловил, как вздрогнул Хит, осторожно поставил на подоконник свой стакан с виски. Отлично, просто прекрасно. Ивару многих усилий стоило сдержать довольную ухмылку. Давай, Уббе, дай повод. Кричи. Бей стаканы. Истери, как твоя глупая женушка. Её смерть подкосила тебя, а в семье Лодброков нет места сломавшимся.
— Поэтому я и предлагаю уничтожить Исайю, — Бьерн собрал всё свое спокойствие. — Мы с Иваром уверены, что в смерти Маргрет и в покушении на Сигурда и Блайю виноват именно он. Экберт не стал бы подставляться так глупо.
Бьерн не знал почти ничего, и сейчас он говорил, исходя из той информации, которую предоставил ему Ивар. А Ивар умолчал о многом.
О сделке, которую заключил с Идой. О слежке за Альфредом. О планах уничтожить Лагерту, Экберта и Исайю одним махом, заставив их объединиться против него в то время, как их дети будут играть на стороне поля, принадлежавшей Ивару. У каждого были слабости. Альфред больше всего боялся за свою Астрид. Ида — за сестру и мать, хотя ему казалось, будто у неё была ещё причина, по которой она шагнула за ним в темноту. Лагерта же просто была слишком горда, и её гордыня, её слепое желание отомстить сыновьям Аслауг её же и погубит. Ивар желал увидеть её издыхающей. Её и её мужа Калфа, который всегда и во всем ей помогал.
Ивар знал: совсем скоро в Чикаго начнется кровавая баня, и подготовка к этой войне, решающим в которой должно быть одно-единственное сражение, ведется уже давно.