Когда-то Джудит ему эту сказку читала. Когда-то, когда Альфреду было пять лет, и он ещё не понимал, что их семья — глубоко несчастна, и её не склеить даже двусторонним скотчем. Зато раны залечивал скотч другого рода, но об этом Альфред узнал уже потом.
Астрид всегда говорила, что у них нет шансов на будущее, и, кажется, сама в это верила. Она помогала ему в диверсиях против Экберта, но смеялась, что однажды ей придется покинуть Альфреда, и в этом не будет ничего, что заставило бы мир остановиться. Альфред помнил, как услышал об этом впервые — когда в очередной раз возвратился из Ирландии.
Аэропорты всегда наводили на Альфреда несвойственную ему тоску. У него сжималось сердце, когда он смотрел на объятия родственников и влюбленных, которые могли, не таясь, проявлять свои чувства. Все, что он хотел — обнять Астрид, целовать её долго и сладко, потому что он не видел её несколько месяцев и соскучился так, что его почти трясло. Он хотел, чтобы Астрид встретила его, но дед запретил ей появляться — необходимо было, чтобы родители Элсвиты успокоились после скандала с журналистами. Поэтому Альфреда встречал водитель.
— Мне отвезти вас домой? — Спросил он, когда Альфред плюхнулся на переднее сидение и щелкнул замком ремня безопасности.
— Не совсем.
В квартире у Астрид горел свет. Она жила на втором этаже небольшого дома, и снизу было хорошо видно её фигуру, перемещающуюся по кухне. Кажется, она что-то готовила.
— Вас подождать?
— Нет, — тихо произнес Альфред. — Не нужно. И если ты скажешь мистеру Экберту, где я, то потеряешь работу.
Астрид его не ждала. Совсем. И это было неудивительно — точное время его прибытия скрывали, чтобы информация не просочилась журналистам. Поэтому, когда она открыла дверь, то замерла, глядя на него с удивлением. В домашней одежде — майке и коротких шортах, обнажавших стройные ноги и татуировку на бедре. С волосами, убранными в простой хвост. Без косметики. Просто Астрид, его Астрид.
Никто, кроме Экберта, не знал, что он вернется сегодня. А это значило, что впереди у них есть вся ночь. И всё чертово утро, когда можно будет притвориться, что они — обычные люди.
Астрид чуть отступила назад. Он шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь.
— Я не знала, что ты прилетаешь сегодня. Мог бы и предупредить, Альфред, — Астрид улыбнулась, и её улыбка делала её похожей на лису. — Кажется, смски еще не запрещены законом?
— И не увидеть тебя в домашней одежде? Ну уж нет. Иди ко мне, — прошептал он ей. — Просто иди ко мне сейчас же…
Астрид лукаво улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Она любила мучить его, издеваться над ним, зная все его слабые места. Зная, что он не выдержит долго. Зная, что его уже накрывает, и разговаривать они будут потом. Альфред и не выдержал. Он потянул её на себя, целуя жадно и отчаянно, сталкиваясь с ней губами, зубами, языками. Астрид впилась пальцами в его плечи, отвечая на поцелуи.
Подхватив её одной рукой, Альфред смахнул с туалетного столика расчески и прочие мелочи, усадил Астрид на шаткую поверхность.
— Если мы отсюда навернемся, ты будешь виноват, — прошептала она ему в ухо, пока расстегивала его джинсы.
Естественно, они навернулись с грохотом, едва не уронив на пол и туалетный столик, и хохотали, валяясь на полу, — полуголые, с припухшими от поцелуев губами, сплетаясь в объятиях.
— Мне кажется, я спину повредил, — сообщил Альфред, отсмеявшись.
— Тогда ты бы не смог ни говорить, ни ржать, — Астрид вытянулась на нем, опираясь подбородком о его торс. — Так что не ной.
— Никогда меня не пожалеешь, — скорчил он рожу.
— Не-а, — она весело сверкнула глазами. — Но ты меня любишь, — Астрид чуть посерьезнела, глядя ему прямо в глаза. — А я люблю тебя. Запомни это, потому что такие вещи я говорю только один раз.
Альфред сказал бы, что запомнит, но у него перехватило горло.
— У этой сказки не будет счастливого финала, принц, — продолжила Астрид, будто и вовсе не ожидала от него ответа. — Ты сделаешь то, что должен, а я буду вынуждена исчезнуть, и мне повезет, если я исчезну сама, а не окажусь закатанной в бетон, и ты об этом никогда не узнаешь. Но мы всё еще здесь, — она села, сжимая коленями его бедра. — И я намерена взять от жизни всё, что могу.
Альфреду хотелось сказать ей, что он никому не позволит и пальцем до неё дотронуться, он скорее перегрызет этому человеку глотку, вырвет ему внутренности. Он хотел сказать, что нужно подождать, и выход обязательно найдется. Но Астрид положила палец ему на губы, призывая к молчанию, склонилась к его лицу.
— Поцелуй меня, Маленький Принц, — прошептала она. — У нас есть только здесь и сейчас.
И чем ближе была дата чертовой свадьбы, тем сильнее её слова зудели в голове у Альфреда. Из-за угроз Экберта и опасений раскрыть перед Лагертой собственные планы, им пришлось на время прекратить видеться вне офиса (не считая прерванной поездки на Четвертое июля, о которой дед наверняка знал, но, успокоившись после назначения венчания, дал внуку день передышки). Они сами приняли такое решение после встречи Лагерты и Астрид, когда Ингстад тонко намекнула, что ей известно об их отношениях, и это могло всё порушить. Теперь Альфред отчаянно скучал по Астрид, и тоска эта тянуще ныла где-то в груди.
Его попытки уничтожить Экберта и дать Ивару фору перед Лагертой слишком много у него отнимали.
Зато у него вдруг обнаружилось время изучить собственную невесту и её привычки. Сначала Альфреда изумило, что Элсвита часто уходит куда-то, не предупредив или предупредив как-то спутанно, будто врет, а иногда — и по вечерам. Не то, чтобы его это беспокоило, просто раньше за ней на водилось такого. Или он просто не замечал. А, обнаружив, что у Элсвиты, похоже, есть кто-то на стороне, Альфред удивился по-настоящему. Его собственные чувства это не затронуло. Он не взревновал, и даже не обозлился, понимая причины, но подумал — если её родители об этом узнают, ей несдобровать.
Правда, следить за Элсвитой, чтобы выяснить, к кому она уезжает, Альфред не собирался, а, когда поделился новостями с Астрид (ничего, что вызвало бы подозрение Экберта, просто разговор в курилке офиса), она рассмеялась:
— Я тебе даже скажу, кто это.
Альфред выгнул бровь:
— Откуда ты знаешь?
— Я всё знаю, Маленький Принц, — она затянулась, выдохнула дым из идеально накрашенных губ. Его Астрид, которую хотелось целовать прямо сейчас, потому что, Альфред знал, неиспользованные мгновения не возвращаются. — Такая у меня работа. Разве не для этого меня и наняли в твои помощники? — Астрид стряхнула пепел в блюдце, служащее пепельницей. — Твоя невеста связалась с Хвитсерком Лодброком. И, кстати, давно.
Оказалось, Астрид встретила Элсвиту в клубе у Хвитсерка, где та хорошенько напилась, и хозяину пришлось приводить её в чувство. И, видимо, люди Лагерты не теряли времени даром, разыскивая слабые места сыновей Рагнара. У Хвитсерка обнаружилось своё, и это «слабое место» собиралось выйти замуж за Альфреда.
Время охуительных историй.
Альфред прикурил у Астрид сигарету: от Лодброков ему никуда не деться. Сначала Ивар с его предложениями о сотрудничестве, теперь — его невеста, влюбленная в Хвитсерка. И его собственные идеи и планы, этих самых Лодброков включающие.
Альфред понятия не имел, что делать с этим фактом. В целом, ему было наплевать. Он помнил Хвитсерка, и выбор Элсвиты даже не удивлял — хорошую девочку потянуло на «плохого мальчика». Это можно было бы даже использовать, но как? Он поймал себя на мысли, что готов отпустить Элсвиту в «свободное плавание» хоть прямо сейчас — и пусть разбирается со своим Лодброком и своими родителями сама. Но это было чревато и для него самого. Реакцию Экберта трудно было предугадать. Альфред и не надеялся, что дед обеспокоится шашнями Элсвиты на стороне, пока об этом не узнала пресса и не ославила их семьи по обе стороны Атлантики.
Впрочем, на этот интерес у Экберта оставалось бы не так уж много времени, если ничего не сорвется. Ни у него, ни у Ивара. Расплата за смерть Рагнара приближалась к его деду, но не только с той стороны, с которой он её ожидал.