Он узнавал эти утлые дачи. Прежде он видел их с другой стороны — с улицы Осипенко. Проехали одну, другую, проехали колодец и остановились прямо перед ахматовской будкой.
− Ну вот, любуйся, − сказала Арина.
Вышли из машины.
− Спасибо, − выдохнул Стив.
Когда часа три назад по пути на кладбище он рассматривал дом из-за ветхого того забора (то бишь со стороны улицы Осипенко), обращала на себя внимание просторная веранда, дом оттуда не казался будкой. Он и отсюда не казался будкой, но не потому, что здесь тоже была веранда — она была небольшая, гораздо меньше, чем та, — а потому, что под будкой Стив понимал нечто другое — скорее вытянутое в высоту, чем распространенное по ширине и долготе поверхности. Если дом внешне и напоминал будку, то будку, положенную набок. Будку, положенную набок, с пристройками.
Перед окнами рос куст шиповника. На крыльце лежали желтые листья. Между двух сосен была натянута веревка с бельевыми прищепками. Устройство для умывания, именуемое рукомойником, было приделано к третьей сосне, ближайшей к дому. Под кривоватым дачным столиком, накрытым клеенкой, Стив заметил ржавый, покореженный мангал — наверное, очень старый, но вряд ли когда-нибудь принадлежавший Анне Андреевне. Все говорило о том, что дом и сейчас обитаем.
Арина подошла к столику и стала стряхивать рукой сосновые иголки с клеенки. Коля, глядя себе под ноги, поплелся к забору в траву — он хотел найти еще один гриб. Приближался Влад, закрывший ворота:
− А ведь нет никого! Конец сезона!
− Не кричи, − сказала ему Арина. — Зачем кричать?
− Смотрите, − сказал Влад, понизив голос. — Все дачи пустые. Литфонд, а не могут сторожа нанять. И сколько же она тут жила?
— Достаточно долго, − сказала Арина.
Стив знал точно:
− Десять лет. С пятьдесят шестого по шестьдесят пятый. Последние десять лет жизни. — И тут же поспешно уточнил: − Десять лет, но не зим.
− Разумеется, − пробормотал Влад. — Это летние дачи.
Сопровождаемый Владом и Ариной, Стив обходил дом посолонь — posolon, по часовой стрелке — clockwise. Он пожирал глазами все, что видел, любую деталь: окно на чердак, две обитые железом трубы, кривые березки и стройные сосны, окружавшие дачу, а также редкие пни — stumps.
− Третье крыльцо, − удивился Стив.
− Запасное, − сказала Арина. — Сейчас в этих домиках по два писателя живут. Каждому по крыльцу, и одно общее. Так у всех.
− Двенадцать писателей на шесть будок, − сосчитал Влад.
− Будка только у Ахматовой, − сказал Стив.
− Да они тут все одинаковые.
− Нет, — настаивал Стив на своем, — только Ахматова называла свой дом будкой. Теперь это историческое название.
Подошел Коля, он держал гриб:
− А как по-английски «будка»?
− Если говорить kennеl или sentry — box, в данном случае будет неточно. Это все-таки не собачья будка и не караульная будка… Поэтому я перевожу так: budka.
− А правда по-английски «дача» так и будет «дача»?
− Cottage. Но и dacha тоже есть. Это после Чехова, − сказал Стив.
− Значит, мы обменялись: вы нам коттедж, а мы вам дачу, − заключил Коля.
− Нет, нет. Это не обмен. В Англии не отказались от коттеджей, в России не отказались от дач. Правильно будет: мы поделились.
− Is it a dacha? — обращался Коля в пространство. − No, it is a budka.
Гриб у него был подберезовиком. Коля сказал:
− Подсосновник.
Помолчали.
− Вообще-то, − сказала Арина, − можем и внутрь зайти, если так уж вам хочется.
Стив не понял:
— Куда?
− Туда. Он ключи рядом с крыльцом прячет. Я знаю.
— Кто прячет ключи?
— Ну, тот, кто арендует эту часть дома.
Стив снова не понял:
− Простите?
Арина наклонила чурбан перед столиком — посмотреть, нет ли ключей под ним. Подвинула дощечку, зачем-то прислоненную к фундаменту.
− По-моему, − сказал Влад, − эта идея не очень хорошая.
− А по-моему, очень хорошая, − и просунула ладонь в щель под крыльцом, к ужасу Стива. — Посмотрим и на место положим.
− Нет! − воскликнул Стив. — Ни в коем случае! Это неправильно! Нельзя!
− Без паники, − сказала Арина, достав мобильник из кармана куртки. — Сергей Анатольевич, наши приветствия! Не сильно отрываю?.. Слушай, мы тут в Комарово рядом с тобой. С нами англичанин, ты, наверное, знаешь… Стив Роут, помнишь, на вечере… Да нет, он Ахматову переводит… Короче, я хочу ему показать… Под окном?.. А где под окном?.. Слева, справа?..
Она протиснулась между столиком и шиповником к стене дома и приподняла с земли край железяки, засыпанной мелкими веточками и сосновыми шишками, − там лежал полиэтиленовый пакетик с ключом.