Как кокотки, вежливо-устало,Опадают на небе зарницы,И белеют, оголяясь вяло,На подушках розового ситца.Тишина и сырость у порога,По росе осколки всплесков синих.Точками следов отмечен путь немногихАнгелов, пульсирующих линий.В синеве разбросанное что-тоПрилипает к пальцам и подошвам.Гул помех, намеченный по нотам,Диссонансом бьется нехорошим.Отвлекаясь, путаясь, стираясьПо путям, намеченным незряче,Прилепляясь где-то болью с краюУ твоей волны, пахучей и горячей.
«Что-то двигаю на ощупь в вате тела…»
Что-то двигаю на ощупь в вате тела,Застреваю в опухолях вялых,Неужели это ангел белыйОпустился к нам на одеяло?Неужели это камень белый,Черный крест, обугленный над гробом?Господи, молю тебя несмело,Ей и мне, и мне, и ей немногоДай по вере, малой и убогой.
«Такая рыжая, как спелый апельсин…»
Такая рыжая, как спелый апельсин,Спускаешься на лыжах, как на пятках.Ах, жаль, опять подорожал бензин, —Свозил бы вас куда-нибудь на святки.Поленьев нарубил бы, печь зажег,И застелил постель овчиной шкурой.На беленьком меху смотреться хорошоТы стала бы, как брошенный окурокВ снегу. Как мот, разбрасывающий пригоршнями лепты,Как бензовоз с худой цистерной, льющий ленты,Ты так щедра. Но молча мы стоим,Зачем опять подорожал бензин?
«Ветер дует липкий и горячий…»
Ветер дует липкий и горячий,В нем стоят машины и бидоны.А на старой мокрой черной дачеВ нашем ветре моются вороны.Изумительно, куда ты с ними?В нашем ветре мочишься на листья.И стекает синий ливень с бивней,Из-под платья выпадая кистью.Надо, надо, девушка цветная,Надо лечь, раздвинуться, отдаться.И бархотка кожи золотаяБудет ластиться, лосниться и смеяться.Будут перебои, будет ветерВ закоулках ног струиться мягко,Будет долго падать в ноги лето,Обжигая волоски и платья.
«Вывернутое тело наизнанку…»
Вывернутое тело наизнанкуРазложить в листве, легко качаясь,Помещая выпуклости в ямки,Очередность строго соблюдаем.Ветер горький вымоет постели,Листья распрямит, насытит влагой,И вороны серые в шинеляхВыстроятся, вылупившись нагло.
«Я – цветок…»
Я – цветок,Я – цветок дорогой и больной,Я – цветок с тонким взглядом из линий.Мне мучителен ваш непокой,Пятна рук ваших в бархате синем.Я – цветок,Я раним, я прекрасен,Лепестки умирают от звуковВаших игр, размножений и басен,И сношений, и дочек, и внуков.Я – оторван,Я – цвета смешеньеВ белом поле венчального платья.Так губительны прикосновеньяНеопрятных и быстрых объятий.
«В поле белом венчальная стужа…»
В поле белом венчальная стужа,Грубый локоть ползет по коленям,Пауки, тараканы снаружи.Так ненужны, некстати сношенья.Так ранима моя оболочка,Так нежна, гармонична, красива,Обжигает мне пальцы крапиваВаших острых обугленных точек.Мне сближеньеГубительно, больно.Удаляясь, я ближе вам буду,Благодарно из вазы настольнойЯ взгляну, я прощу, я забуду.Только ваза – холодная поза —В тонкогубых узорах пастельныхМне не сделает больно невольно,Хоть и позаИ самодельна.Я за зеркалом,Свечи моргают,Осыпаясь больной круговертью,Их тела у гробов обретаютСоразмерность с цветами и смертью.
«Не поворачивайся, не возвращайся…»
Не поворачивайся, не возвращайся,Будешь скручен в столб соляной,Будешь скучен, и будешь мучиться,Обращайся к иным и иной.Лучше мука воспоминания,Чем серебряные мехаУвидать на тебе в поминание,Увидать: ты – не та, ты – не та.Понимание воспоминания,Осознание до концаЛучше мука обольщевания,Лучше помнить, не видя дна.А на дне – корабли, как мумии,А на дне – серебро и слизь.Не возвращайся: возврат как будни, иШершавые руки вблизь.
«Все забудь, вспоминай, чего не было…»
Все забудь, вспоминай, чего не было,Убегай, выбрось счастье, тогдаВ тебе мука пребудет, и будниБудут праздниками, как никогда.Все забудь, не ходи, куда хочется,Все там пусто, и парк подметен.Лучше мучиться с именем-отчеством,С знаком имени, знаком времен.