«Я без тебя не буду падать…»
Я без тебя не буду падатьПод юбки пыльные. Но ждатьИз уксуса и гари падальВ душе не станет вырастать.Быть может, скользкие дорогиИ слякоть снежная в лицоНе будут строгиИ не изменят ничего.Быть может, ты пройдешь лениво,Зрачками бешено кося,И несмываемое дивоКоснется юбками меня.И нос большой извивом влажнымЗависнет в сонной полумгле,И ноги под бельем бумажнымПотянутся ко мне.Но нет и нет, ты любишь переливыПастушьей грубости и сытость мясника,Он будет бить тебя и ластиться лениво,Неся в постели запах чеснока.
«С утра сегодня что-то синее…»
С утра сегодня что-то синее,Предчувствие и полутон,И мягкою неуловимой линиейВдруг проявился телефон.Но непонятным тихим голосом,Как пруд глубокий в полусне,Он говорил, он ждал, он волосыКак бы развесил по стене.Он непонятен мне, он шепотомНевнятно звал и умолкал,И занавеси хлопали,И кто-то что-то ждал и звал.Предчувствием сбывающимсяВозникло что-то в глубине,Пульсирующимся, убыстряющимсяПришло, придвинулось ко мне.И ожидаемыми интонациямиЗаполнилось и замелось,Неповторимыми галлюцинациямиСинее синего сбылось.
«Речка Черная – как пуговицы…»
Речка Черная – как пуговицыНа белом твоем пальто.Что же – стерпится, да и слюбится,Только чтоЗамерзая в вагонах с дырками,В пьяной удали по номерам,По соленым губам с бутылками,По ногам.Не слюбилось и не стерпелося,И к чему?Оторваться от пропотелостей,И к нему.Речка Черная вся издергана,По мостам,И с похмелья, как утро черная,Ты, мадам.Да, с тобою всегда вернее,Хоть куда,Только привкус на черном телеИногда.Поезда уйдут, все забудется,Все как встарь,Ничего никогда не сбудется,Поминай.Что-то нежное и немыслимоеОтошло,Старым черным настенным численникомИсчис-ле-но.Мы под старость все легкомысленнееИ глупей,Надо б знать – ничего не мыслимоРядом с ней.
Предки
Пропивающие земли в глухом МеликесеИ играющие на клавесинах,Служащие управляющими и даже приказчиками,Толкающиеся в канцеляриях и на хорах,Пьющие водку и дорогое бургундское,Шампанское во льду и шампанское с цыганами.Набожные до страсти и злые нигилисты,Поэты тяжелого стиля и легкие денди,Застенчивые и умеющие оборвать,Энергичные девы и старухи,И все долго живущиеИ все насмешливые.
«По пустыням комнат важно…»
По пустыням комнат важноХодят люди, пьют и плачут,Ты по комнатам бумажнымОколачиваешься.Подойдешь, посмотришь, ляжешь,Снимешь блузку.Свет мерцающий продажныйБьется в щели взглядов узких.Только искры, только блики,Только юбки, как фонтаны.Выворачиваются лицаНа диванахВ долгих танцах.
«Мелькает белое пальто…»
Мелькает белое пальтоСредь серых балахонов,Садится в белое автоЗаносчиво и чинно.Чуть-чуть картавя, говорю,Грассируя, вздыхает;Какая скука – январюЧего-то не хватает.Куда поехать? Все равно —Везде темно и грязно,Да, видно, белое пальтоОпасно и заразно.И даже черный отворот,Из норки или кошки,Чего-то как бы молча ждет,Презрительно немножко.И так безвкусно это все —Пальто под цвет машины,И белый снег, мое вранье,И скрежет черной шины.
«По большим площадям, отдававшимся…»
По большим площадям, отдававшимся в руки восстаний,По пропеллерным улицам, стянутым сетью мостов,Бумерангом вернувшись в сегодня в наряде спиральном,И в стеклянных волокнах глядишься в бетон и стекло.Проходя незаметно и трогая грани бокалов,Отдавая прошедшим, тоскливо глядя в вечера,Ты, напившись до чертиков, жмешься к проезжим в трамваях,Обдавая их запахом роз, сигарет и вина.А потом тебя свяжут, твой рот передернется в муке,И красивое тело покроется нитью рубцов.Тебя сбросят с моста, будут злобно глядеться старухиНа плывущее вниз по течению с легким загаром лицо.