После изгнания из Галича и странствий Олег Настасьич вернётся в город, будет принят князем (т.е. - законный) и вскоре отравлен.
Род - очень консервативная структура. Он и держится на традициях. Аристократы рисуют генеалогические деревья не из любви к пейзажам, а от ощущения: это - наш капитал, наши права, наша гордость. Древность рода даёт чувство превосходства.
Одна из самых устойчивых традиций - похоронный обряд. Своих покойников они хоронят по-христиански. Они стали "галицким боярством". Но память о "похоронах знатного руса" - осталась.
Никто иной в этом месте-времени не имеет, хотя бы в "преданиях старины глубокой", идеи публичного сожжения женщины.
Чисто сравнить:
-- А давай убьём Бен Ладена!
-- А давай! А как?
-- Ну... застрелим, разбомбим, подвзорвём...
-- Не. Перепилим деревянной пилой.
-- Ты китаец?
Нет самой идеи.
Нет ни у кого, кроме потомков варягов, "древних русов".
Что могло так взволновать "намертво сросшийся терновый куст" галицкого боярства? - Передел власти, перспектива допуска "к кормушке" какой-то новой группы элиты. Опираясь на которую Остомысл может укоротить аппетиты бояр.
"Мешок желаний не имеет дна" - восточная мудрость.
Но его можно заткнуть. Другим мешком.
Ни сама женщина, ни её сын опасности для бояр не представляют.
Ну, будет один Ярославич, Владимир. Или другой, Олег. В чем разница?
Олег - лучше. Моложе, внешних связей у него нет.
У Владимира матушка - сестра Великого Князя Андрея Боголюбского. Который... Китай Бешеный.
А Олег - наш. Голенький, мягонький. Крути им как хочешь. Как скажем, так и сделает.
Если только за ним, за его родительницей не стоит серьёзная сила.
Кто она, Анастасия?
Карамзин даёт только одно: "злонравная женщина". Это характеризует, с чьих-то слов, её поведение, но не происхождение или статус.
В летописях нет женщин с без родственных/сословных характеристик. Женщина не может быть сама по себе - она всегда чья-то.
Вдовствующая Великая Княгиня приезжает к Мономаху просить за киевлян. Она - мачеха.
Жена Остомышлёныша спасает его из мадьярского плена. Она - попадья.
Имя идёт в комплекте со статусом: княгиня Ольга, инокиня Евфросиния.
Часто использование отчества без имени: Ярославна, Дмитриевна, Аеповна. Или притяжательной формы от имени мужа: Борисова, Всеволодова.
Про Анастасию - ничего.
"Золотой жук":
" - Я исходил из того, что автор намеренно писал криптограмму в сплошную строку, чтобы затруднить тем разгадку. Причем человек не слишком утонченный, задавшись такой целью, легко ударяется в крайность. Там, где в тексте по смыслу нужен просвет, он будет ставить буквы еще теснее".
Кто-то, позже я назову имя-отчество кандидата, убрал все ссылки на происхождение Анастасии. Старательно. Так что "перегнул палку". Не сам - сам-то он человек опытный и ловкий. Кто-то из помощников подкачал.
Так переписчик ПВЛ - не сам Нестор-летописец - вставляет в описание "Крещения Руси" совершенно маразматический для летописца, но вполне политически актуальный для современников переписчика, выдуманный пассаж о мерзких привычках мусульман.
Надо было придумать ей хоть какую-нибудь родословную, хоть какой-нибудь статус. Бабёнка посадская, просвирня... хоть что-то. Чтобы "дырка в атрибуции" не так била в глаза.
Впрочем - без толку. Русь слишком большая песочница, всю не вычистить.
Ипатьевская летопись:
"... выбеже княгини изь Галича въ Ляхи снмь с Володимиромъ и Кстятинъ Серославичь и мнози бояре с нею быша тамо и мсции и начаша ся слати к неи Стополкъ и ина дружина вабяче ю впять а князя ти имемь Володимеръ же посла ко Стославу кь Мьстиславичю ирося оу него Червьна ать ми будеть ту седячи добро слати в Галичь аже ти сяду в Галичи то Бужьскъ твои возъворочю и городы придамъ к тому. Стославъ же да ему и крстъ къ нему целова помагати ему и поиде Володимиръ кь Червьну и с мтрью и оустрете и весть Стополка из Галича поедь стряпять вца ти есмы яли и приятели его Чаргову чадь избили а се твои ворогъ Настасъка Галичани же накладъше огнь сожгоша ю а сна ее в заточение послаша а князя водивше ко крсту еко ему имети княгиню вь правду и тако оуладивъшеся"
Детали.
Остомысл "не любил супруги и так грубо обходился с нею, что она решилась бежать с сыном".
Типа: глухой ночью... вылезши в окошко... прижимая к сердцу ребёночка... замотав личико платочком... дав стражам на лапу... вздрагивая от каждого звука... вознося молитвы и трясясь от страха...
Такая картинка естественна для Карамзина - основоположника русского сентиментализма, автора "Бедной Лизы".