— Я? — ошарашенно переспросила Ава, тут же забыв и про платочки, и про растекшуюся тушь. Собственное опоздание каким-то образом умудрилось выпасть из ее головы, а Хейз не только так и не придумала правдоподобную легенду, но и совсем не была готова импровизировать.
— Да. Ты, — строго кивнул Август и понимающе хмыкнул. — С парнем загуляла?
— Что? — окончательно опешила девушка, чуть было не оглохнув от громко екнувшего сердца. — У меня нет парня!
— Девушка? — глазом не моргнув, предположил Форд.
— Вы что, монетку подбрасываете? — взъярилась Ава. — Либо так, либо этак, а третьего не дано?
— Кто вас знает в наше-то время, — стушевался Август, отвернувшись к окну. — А ты молода, вполне ничего и больше не торчишь на работе круглыми сутками как поначалу. Не может быть, что у тебя никого нет.
— Вы действительно хотите обсуждать мою личную жизнь в такое время? — уточнила Ава, чувствуя, как у нее едва не сводит скулы от едва сдерживаемого гнева и раздражения. Но Форд вновь посмотрел на нее, и от его взгляда девушке стало неловко. Таким серьезным и в то же время полным отчаяния и горя она его никогда прежде не видела.
— Мой друг, которого я знал полжизни, умер сегодня, — ровным и бесстрастным голосом произнес он. — И если я не отвлекусь на что-нибудь, то сойду с ума, переваривая эту мысль.
Ава отвела взгляд и тяжело откинулась на спинку сидения. Внезапная вспышка гнева была вмиг потушена новым осознанием, что именно сегодня произошло, и того, что это не только ее единоличное горе. Марта. Август. Друзья, семья и коллеги. Бывшие студенты, которым Сэм столько дал и стольким помог. Ава не была одна. Она была одной из.
Одной из тех, кому теперь придется мириться с новой реальностью, в которой больше уже нет Сэма Симмонса, и как-то привыкать в ней жить.
Продолжая хранить молчание, Ава все же нашла платочки, вытерла щеки и, посмотрев в окно, тяжело выдохнула.
— Я проспала, — ответила она глухим бесцветным голосом.
— Я так и понял, — таким же тоном отозвался Форд.
— Телефон ночью разрядился, а я не заметила, — продолжила объяснять Хейз.
— Прямо, как Сэм, — хмыкнув, укоризненно покачал головой Август. — Только он потом еще сознавался, что какой-нибудь ерундой допоздна занимался.
Ава с мрачным видом облизнула пересохшие губы, сжимая в руках смятый платочек. Вновь обреченно выдохнула.
— Я играла, — нехотя призналась она.
— Покер? — заинтересовавшись, обернулся Форд. В ответ Хейз наградила его тяжелым и крайне циничным взглядом.
— Компьютерные игры, — недовольно уточнила она.
— Куда катится мир, — с наигранно печальными видом вновь покачал головой Август.
— Бильярд мне все равно всегда был ближе, чем покер, — легко пожала плечами Ава.
— Я же говорю, — ухмыльнулся Форд, смотря куда-то вперед, в невидимую даль воспоминаний о былом. — Прямо, как Сэм.
Ава промолчала. Вновь отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает мерзкий комок, и неосознанно сжала платочек в руках так сильно, что острые ногти до боли впились в ладонь.
Дом Симмонсов располагался в типичном пригороде, где жили люди с достатком чуть выше или заметно больше среднего. Сам дом был старым, построенный еще отцом Сэма, который был весьма талантливым инженером. В молодости Сэм недолго успел здесь пожить, так как здание закончили перед его поступлением в университет и началом вольной самостоятельной жизни. Вернулся Симмонс только спустя годы, после того, как женился на Марте и у них родился их единственный сын Ник. То, что Симмонсы так и не смогли стать обычной американской семьей или, наоборот, если говорить критично и честно, с излишним рвением в этом преуспели — было уже совсем другим и непростым разговором.
У дома было припарковано несколько машин. Скорее всего, все они принадлежали друзьям и родственникам Марты, большинство из которых Ава знала либо поверхностно, либо только на словах. Так получилось, что она тесно дружила с четой Симмонсов, но от остальных держалась обособленно. С Сэмом и Мартой было хорошо и уютно, но в остальном Хейз вполне хватало и собственной родни.
Таксист высадил их у дома, даже толком не припарковавшись. Расплатился с ним Август, шикнул на полезшую за кошельком Аву, что не время считать, кто сколько должен, и они быстро направились к дому Симмонсов. Дверь была чуть приоткрыта, и первое же, что они услышали, ступив внутрь, был женский плач.
— Марта, — выдохнула Ава, бросившись к плакавшей на диване в гостиной пожилой женщине с седыми прядями в темно-русых волосах. Рядом с ней сидели еще две дамы примерно одного с ней возраста, а по гостиной, как на шахматной доске, расположились другие люди, убитые или смущенные общим горем.