— Не увидят, — уверенно произнес Роберт и прильнул к ее полураскрытым губам своими.
Так странно было целовать его на глазах у прохожих, зная, что в толпе идущих мимо людей может ненароком оказаться чей-нибудь знакомый. Возможно, именно поэтому Аве казалось будто они с Робертом целуются как в первый раз, хотя давно уже успели изучить друг друга во всех интимных подробностях. Бешено билось сердце, в висках стучала кровь, и, несмотря на весь холод Города ветров, стало невыносимо жарко и душно в бесконечных лишних слоях одежды, отделявшей одно разгоряченное тело от другого. И на какой-то прекрасный, полный безбрежной и блаженный пустоты, момент Ава забыла обо всем и обо всех. О том, что было, и том, что будет. О том, что случилось и через что еще предстоит пройти…
Мягко и медленно Роберт завершил долгий поцелуй, но не отстранился и ласково провел большим пальцем по раскрасневшейся щеке Авы. Скользнул рукой ниже и аккуратно убрал шарф девушки чуть в сторону, раскрывая черную шелковую ленту вокруг белоснежной шеи.
— Нам надо придумать что-то новое, — постепенно возвращаясь в реальность, тихо произнесла Ава. — В последнее время слишком сильно привлекает внимание. Ребекка постоянно шутит, что я так прячу засосы.
— Жаль, — отозвался Роберт, темным и немного задурманенным взглядом смотря на тонкую полоску ткани и невесомо прикасаясь к ней кончиками пальцами. Он касался только ленты, но после каждого прикосновения Аве хотелось послать все к черту, поймать такси и уехать вместе с Ридом к нему домой. Или к ней домой. Все равно.
— Идея была хорошая, — со вздохом произнес Роберт, отстраняясь, и беззаботно улыбнулся. — Но если тебе мешает, придумаем что-нибудь другое.
— Хорошо, — кивнула Ава, настойчиво возвращая себя ясность мысли. Она сделала небольшой шаг назад, разрывая объятия, и быстро вернула шарф на место. Роберт не стал ее останавливать, но она заметила, что ему совсем не хотелось ее отпускать.
— Мне пора идти, — напомнил он, немного грустно рассматривая Аву. От улыбки на его лице осталась только тень.
— А мне ехать обратно на стройку, — тоскливо вторила Хейз, старательно не обращая внимания на немного странную и нетипичную реакцию Рида. — И потом опят в офис… Разгребаюсь.
— Ты можешь приехать ко мне вечером после работы, — предложил Роберт. — Никаких сессий. Просто побудем вместе. Вдвоем, наедине.
— Я бы хотела, но мне завтра рано вставать, — покачала головой девушка. — Завтра похороны, надо помочь Марте. Давай лучше как обычно в выходные?
— Если ты уверена, — серьезно уточнил Роберт.
— Я уверена, — подтвердила Ава, ясно чувствуя, как на сердце вновь начало расползаться ядовитое пятно.
День похорон выдался на удивление ясный и светлый. Осеннее солнце сияло на голубом небе, осыпая золотом все вокруг. Аву оно раздражало, если даже не бесило. Оно, вечный символ надежды и жизни, было совершенно не к месту здесь, на кладбище, но поделать с ним она ничего не могла. Разве только прятаться от его лучей под полями своей широкополой фетровой шляпы. А церемония все шла и шла, конца и края ей не было…
Проститься с Сэмом в последний раз пришло много людей. Кого-то Ава знала хорошо, кого-то поверхностно, но некоторых видела впервые. Последние были всякие дальние родственники, давно забытые друзья, еще какие-то люди… Под монотонное бормотание священника, чья речь для Авы скорее была белым шумом, девушка рассматривала из-под полов шляпы чужие, незнакомые ей лица. Обширная коллекция всех вариантов скорби и печали. Они раздражали ее неимоверно. Хорошо знакомые лица, впрочем, тоже приятных чувств не вызывали.
Форд развалился на своем стуле, как прохудившийся мешок картошки. По цвету и степени помятости его лица, можно было легко угадать, сколько он за последнее время выпил, и теперь разве только слюни не пускал, засыпая. Ребекка сидела рядом, разодетая как первая леди, только во всем черном, и с непробиваемо серьезным видом внимала речи святого отца. Из-за нее Ава не могла дорваться до заветной фляжки в кармане куртки, потому что Бекки тут же бы дала ей по рукам за такое неуважение к церемонии прощания. Дона с ней не было, но Хейз это обстоятельство ни капли не удивило. Конечно, Дон был занят чем-то поважнее, чем сопровождать свою девушку на похоронах, а как же иначе.
Топтался где-то в толпе тех, кому стульев не хватило, и Блэк, но Ава была уверена, что пришел он не сколько из-за Сэма, сколько из-за них с Ребеккой. Или из-за Ребекки. Или из-за нее. Да кто его знает!
Единственный человек на этом собрании, к которому Ава ощущала самые теплые и нежные чувства, была Марта. Вдова Симмонса выглядела удивительно сдержанно, сидела, расправив плечи и с достоинством подняв подбородок. Волосы с седыми прядями были забраны в тугой узел на затылке, строгий макияж, на руках как всегда были массивные кольца и браслеты из потемневшего от времени серебра и с крупными поделочными камнями — даже похороны мужа не смогли заставить ее изменить себе и распуститься на публике. Она могла выплакать себе все глаза, находясь в узком кругу друзей и близких, но всегда прекрасно понимала, что рано или поздно, каким бы огромным ни было горе, нужно брать себя в руки и держаться. Других вариантов не существовало.