— Мы пока только в начале пути и не думаем так далеко, — еще больше смутившись, ответила Ава.
— Понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — засмеялась Роза. — Как увидела вас вместе, так сердце тут же соловьем запело. Я ведь тоже очень люблю Роберта, и очень надеюсь на то, что ты не сделаешь ему больно, как Кэтрин.
Она произнесла последние слова с искренней надеждой, но Ава все равно ясно увидела холодную пронизывающую сталь в ее глазах. То был взгляд женщины, которая в случае чего готова была сражаться за своих родных и близких до конца, и хотя в ту секунду она немного пугала, но в то же самое время вызывала самое настоящее восхищение и уважение.
— Так, как Кэтрин, — никогда, — твердо ответила Ава, отвечая на ее взгляд, и Розамунда снова широко улыбнулась.
— Вот и отлично, — вновь прикоснувшись к ее плечу покровительственным жестом, ответила она и бросила заинтересованный взгляд на людей вокруг. — Интересно, а где наши?.. А вон они! Идем к ним?
— Идем, — согласилась Ава, но Роза ее уже не слышала, стремительно направившись к расположившейся на обширном светлом диване и стоящих рядом пуфиках и креслах большой компании, куда без особого труда влились Эмма, Мэтт и Роберт. По мере приближения, Ава яснее улавливала, о чем они все так оживленно болтали. Речь шла о современном искусстве, и, хотя обсуждение казалось довольно эмоциональным и хаотичными, с резкими аргументами и внезапными взрывами смеха над оброненной к месту и не очень шуткой, все же в ней явно было два основных оратора, которые задавали общее направление и тон. Как ни странно, ими были Эмма и Роберт. Постояв немного в стороне, Ава внимательно проследила за их разговором, и заметила, что спорила в основном ее сестра, в то время, как Рид своими аргументами скорее направлял ее в нужную ему сторону. Сама же Эмма, разгоряченная алкоголем и эмоциями, так увлеклась, что совсем не замечала, как ей мягко манипулируют, вынуждая открыться и больше рассказать о себе самой. Наблюдать за ними было странно и отчасти неловко, но Ава быстро сообразила, что то был всего лишь способ Рида ненавязчиво узнать ее сестру получше, хотя сам он ей о себе, считай, почти ничего не рассказывал. Но Эмму, похоже, данное обстоятельство не сильно волновало, и, несмотря на спор, она общалась с ним поразительно легко и расслабленно и охотно смеялась над его шутливыми замечаниями.
Явное расположение сестры к Роберту должно было успокоить и обрадовать Аву, но должного отклика не нашло. Она осторожно наблюдала за ними, и пока смотрела долгим взглядом на Рида, сердце ее навязчивым шепотом пересказывало ей собственный разговор с Розамундой, а именно ту часть, в которой упоминалась Кэтрин. После всех заверений Роберта, что он вычеркнул бывшую жену из своей жизни, Ава продолжала ревновать его к ней. Не потому что действительно считала, что между ними все еще могли остаться нежные чувства, а скорее от предательской неуверенности. Ревность была скорее побочным эффектом страха перед их собственным романом. Перед будущим.
Роберт любил Кэтрин, но их брак все равно рассыпался в прах.
Ава любила Чарльза, но их отношения любовь тоже спасти не смогла…
Что если и в их с Робертом случае настанет момент, когда любви окажется слишком мало?
На секунду отвлекшись от разговора, Рид посмотрел на замершую поодаль Аву и поманил к себе.
— Милая, идем к нам, — позвал он, и вся компания охотно его поддержала, хотя присесть можно было разве только на пол — последний свободный пятачок на диване заняла подошедшая раньше Розамунда.
— У вас места не осталось, я лучше к картинам вернусь, — попыталась увильнуть Ава, но Роберт оказался проворнее. Быстро вскочив на ноги, он скользнул к девушке, подхватил ее под бедра и под общий возглас одобрения и громкий смех размашисто плюхнулся обратно на диван, параллельно усадив опешившую возлюбленную к себе на колени. Хейз на секунду потеряла равновесие и, едва не выронив почти пустой бокал вина, неловко качнулась и вплотную прижалась к Роберту. Под влиянием хмеля и не особо радужного настроения, в ней мгновенно вспыхнула злость и она с раздражением посмотрела на мужчину, едва не задев его нос своим. На лице того играла довольная шалостью усмешка, а глаза так и горели хитрым озорством.
— Когда мы останемся вдвоем в спальне, я тебе за это еще отмщу, — зло шепнула она, не подумав и на мгновение забыв о всякой иерархии их интимных отношений, но своей угрозой вызвала у Роберта еще больший восторг.