— Скажи, тебе понравилась наша первая встреча? — покровительственно спросил Рид.
— Да, мой Господин, — честно ответила Ава.
— Тогда поцелуй мою руку в знак своей благодарности, — приказал мужчина и протянул ей ладонь тыльной стороной. Старательно не поднимая глаз, девушка подалась вперед и запечатлела долгий и почтительный поцелуй на его руке. Медленно отстранилась и уперла взгляд в пол.
— На сегодня все, — поставил точку Роберт, и сессия завершилась. Почти.
С минуту в комнате держалась тишина. Рид не двигался и смотрел на то, как плечи Авы медленно опускаются, и девушка слабеет. Выдержав паузу, он попытался опуститься рядом с ней на колени и обнять, но она резко вскинула руку и остановила его.
— Подожди, — не поднимая взгляда, попросила она. — Мне нужно немного времени. Я дам знать, когда…
Она оборвала фразу на полуслове и сдавленно замолчала. Проявив понимание, Роберт отошел назад, так, чтобы не попадать в ее поле зрения, и замер в ожидании.
Она долго сидела на полу одна, низко опустив голову и сгорбив спину. Со стороны хорошо было видно, насколько ей стало тяжело, какое огромное чувство вины и стыда давило на нее и пыталось сгноить. Но она вся отдалась своим переживаниям, вновь и вновь прокручивая в голове все то, что произошло. Все то, что она позволила с собой сделать. Чего хотела. И за что всю свою сознательную жизнь испытывала страшные муки совести. Ее собственноручно выкованный крест. Ее личный Ад.
Не меняя позы и продолжая буравить рассеянный взглядом пол, она подняла руку и попыталась нашарить кого-то рядом. Стараясь не спугнуть ее, Роберт подошел ближе и протянул ей ладонь. Не глядя она крепко схватила его за рукав рубашки и настойчиво потянула вниз. Рид с готовностью откликнулся на ее немую мольбу и, опустившись рядом на колени, обнял и прижал к себе. Она вцепилась в него в ответ и, как напуганный зверек, свернулась комочком и спряталась в его объятиях.
Все хорошо. Она не одна. Хозяин рядом. А значит можно жить дальше.
Хотя бы попытаться.
Наши дни.
Ближе к вечеру зарядил настоящий ливень. Из-за плотной стены дождя за окном почти ничего не было видно, и оттого огонь в камине казался еще теплее и уютнее. Он и небольшая настольная лампа от Тиффани из цветного стекла были единственным источником света в огромной сумеречной комнате. Спрятавшись за баррикадой из дивана и пары кресел, Роберт и Ава устроились прямо на полу, на густом ковре. Они кутались в пледы и нежились у огня, совсем забыв про время и про то, что где-то там за дверью и окнами есть целый мир. Они не чувствовали себя привязанными к нему, и он никак не мог на них повлиять до тех пор, пока не наступит утро и придется собираться и уезжать. Но еще не пришла ночь, и до рассвета было так далеко, что можно было не думать ни о чем и спокойно предаваться неге и лени. Медленно остывал разлитый по чашкам чай, и пламя золотыми отблесками отражалось в боках небольшого чайника и на серебряном подносе, поставленным на пол ближе к камину. Ава рассматривала их через полуопущенные веки, прижимаясь к Роберту и уронив голову ему на грудь. В кои-то веки ее жизнь казалась ей такой простой и прекрасной, что она, как и Фауст из пьесы Гете, хотела остановить мгновение, чтобы оно длилось вечно и никогда не заканчивалось. Она нежилась в тепле, слушая бархатный голос Роберта, пока он читал ей вслух, и не помнила момента прекраснее. Даже учитывая то, что читал он ее письмо, написанное от руки по его заданию.
— «Когда я с вами, то чувствую себя свободной. Я свободна от всего, от всех выборов и решений, которые мне приходится принимать каждый день и каждый час своей жизни. Мне нравится быть независимой и самостоятельной, я стремилась быть такой с самого детства, но у всего есть своя цена, своя тяжесть. И иногда хочется дать себе возможность хотя бы на какое-то короткое время отдохнуть от собственной жизни и вечной борьбы с обстоятельствами. Снять с себя всякую ответственность даже за саму себя, за свою безопасность и благополучие, и отдать себя в теплые руки того, кто готов обо мне позаботиться. В ваши руки, мой Господин. Я доверяю вам. Я вам верю и знаю, что вы никогда не причините мне настоящего зла. Вы принимаете на себя ответственность за меня, за мое здоровье и даже жизнь, и в благодарность я готова дать вам все, о чем вы меня попросите. Я служу вам и буду служить всегда, потому что вы делаете меня свободной, и никто другой в целом мире не способен сделать для меня того же…»