Пора пополнить кассу, подумал Лимек, изучив содержание бумажника. Обращаться к Ленцу, как советовал фабрикант, нет ни малейшего желания. Да и поговорить с самим директором не мешало бы... На визитке Ксавье был указан адрес: отель «Гедония», королевские апартаменты (пентхаус).
Швейцар, весь в золотом галуне, покосился на испачканную и мятую одежду Лимека, но пропустил внутрь беспрекословно. В такое утро трудно было удивить кого-то небритой физиономией или затрапезным видом... Даже в «Гедонии», среди светильников в стиле ампир, толстых багровых ковров и пышной лепнины на потолке, хватало людей небритых, неумытых и пребывающих на грани нервного срыва. Вышколенная прислуга, и та дергалась, не зная, как себя вести с уважаемыми гостями, если те вдруг начнут биться в истерике и требовать гарантий безопасности на все время Шторма. У расположенной под лестницей двери в убежище уже выстроилась длинная очередь.
А над лестницей висел гигантский портрет канцлера Куртца. Грузная туша облачена в парадный китель с орденскими планками, двойной подбородок лежит на воротнике-стойке, лысый череп поблескивает, тонкие губы кривятся в надменно-брезгливой усмешке — бессменный владыка Авадона на протяжении вот уже тридцати с лишним лет взирал на разворачивающуюся перед ним суету с невозмутимым презрением небожителя.
Среди рядовых авадонцев ходили легенды о специальном бункере на глубине трехсот метров, со свинцовыми стенами, экранирующими эманации, с бассейном и спальней, где канцлер и его присные предавались разврату во время Штормов, пока все население города корчилось от ужаса, рыдало, погибало в давке в убежищах и выбрасывалось из окон собственных квартир.
Но Лимек в эти легенды не верил. Ничто — ни свинец, ни золото, ни другой материал не препятствовали эманациям Бездны, или демонам, как их называли в старину. Не было такого убежища, такого подземного бункера, такого схрона, где можно было бы пересидеть Шторм в безопасности. Не было такого эликсира, который можно было бы выпить, и не было сыворотки, чтобы ввести в кровь и приобрести психологический иммунитет — чтобы там не обещали разработать в Алхимической лаборатории. И защитные шлемы ученые мужи из Политехникума тоже пока лишь обещали... И никакое чудо-оружие пока не вышло из-за стен Фабрики, чтобы одним махом покончить с извечным проклятием Авадона.
Доказательством тому служило осунувшееся лицо Ламара Ксавье — утомленное, испуганное, с подергивающимся от нервного тика правым веком и жуткими мешками под глазами. Или у него больные почки, подумал Лимек, или он уже неделю сидит на амфетаминах, чтобы не спать.
— Мёллер повесился, — сказал Лимек вместо приветствия.
— Кто-кто? — удивленно прищурился Ксавье.
Коротко и четко сыщик изложил Ксавье события последних двух суток, умолчав лишь о Коверкотовом и вчерашней беготне по крышам. На протяжении всего рассказа Ксавье накручивал бакенбарды на палец и то и дело поглядывал на карманные часы. При упоминании Сивиллы Гельрод фабрикант болезненно поморщился. Закончил Лимек подозрением, что чертежи Петерсена нашли воплощение в аппарате, созданном руками Мёллера и прошедшим тестирование в доме инженера. Ксавье задумчиво покивал и снова поглядел на часы.
— Мне нужны деньги на накладные расходы, — заявил Лимек. — И новые инструкции. Мне искать чертежи или машину?
— И то, и другое, — Ксавье принялся отсчитывать купюры.
— Тогда, может быть, вы мне расскажете, что это за машина и как она выглядит? — не выдержал Лимек.
— Нет, — Ксавье невозмутимо протянул Лимеку пачку денег. — Здесь тысяча. Будет мало — приходите еще. Или позвоните Ленцу. Вы молодец, Лимек! — директор улыбнулся с одобрением и щелкнул крышкой часов. — Я вами очень доволен...
— Еще один вопрос.
— Да? — удивленно поднял взгляд Ксавье.
— Если я найду аппарат Петерсена — что мне с ним делать?
На лицо фабриканта легла тень. Ксавье скривился, как от зубной боли, и выговорил с видимым отвращением:
— Уничтожить, Лимек. Уничтожить любой ценой.
16
В приемной пентхауса Лимек встретил причину нетерпеливых поглядываний на часы Ксавье. Причина сидела, утонув в глубоком кресле и выставив худые, словно у цапли, колени, обтянутые узкими брючками в мелкую полоску. Круглые черные очки, как у слепого, поблескивали, а тонкие пальцы с длинными ногтями задумчиво вертели ротанговую трость. Коверкотовое пальто и тирольская шляпа висели на вешалке рядом.