— Нет.
— Ну, тогда — спасибо и до свиданья! — трискель широко улыбнулся и протянул Лимеку ладонь в черной кожаной перчатке.
— Нет, — покачал головой Лимек, игнорируя протянутую руку. — Прощайте.
Он выбросил окурок и зашагал по Набережной в сторону конторы.
14
Интересно, как это будет, попытался представить себе Лимек, пока дребезжащая клеть лифта со стоном и лязгом поднимала его на пятый этаж. Каково это — когда тебя превращают в марионетку? Или просто выключают в тебе совесть, память, стыд?.. Скорее всего, мы даже ничего не почувствуем. И не заметим. Альбина же не заметила. А пустое место в душе всегда можно чем-то заполнить. Секс, алкоголь, наркотики; не обязательно в такой последовательности. Я пробовал, я знаю...
Он прошел сквозь дверь «Детективного агентства А.Лимека» в контору. Место Абби пустовало, и Лимек мысленно поблагодарил небеса за то, что дал ей выходной. Уже завтра ей предстояло и вовсе остаться без работы... Устало выдохнув и огладив рукой затылок, начинавший побаливать (вторые? да нет, уже третьи сутки без сна...), сыщик снял куртку и повесил ее на крючок. В кармане тужурки что-то глухо брякнуло об стенку.
Как же я про тебя забыл, удивился сыщик, вытащив из кармана отобранный у Ленца револьвер. Настоящий антиквариат: вороненая сталь, рукоятка из слоновой кости и тончайшей работы гравировка на граненом стволе.
Скорее всего, из этого револьвера Коверкотовый застрелил коротышку в «Шебе»... пардон, флигель-адъютанта фельд-полковника Шварца. Лимек покачал тяжелое оружие на ладони, нажал на рычажок и переломил револьвер пополам. В черном литом барабане маслянисто поблескивали желтые донца патронов.
Застрелиться, что ли. Нет: слишком мелодраматично. Есть более привычные средства. Одно из которых было с успехом применено на инженере Петерсене. Джин и люминал. При мысли о том, что инженер — по сути, виновник всего происходящего — проспал сном праведника последние часов десять, Лимек ощутил острый укол зависти.
В одном Меерс прав. Пока Петерсен жив, он всегда сможет построить еще один аппарат.
Лимек спрятал руку с револьвером за спину и вошел в кабинет.
Петерсен уже проснулся; инженер сидел за рабочим столом сыщика и с интересом крутил в руках фотографию Камиллы — ту самую, которую Лимек уже давно определил в нижний (запертый на ключ!) ящик стола.
К горлу Лимека подкатил комок гнева.
— Ваша девушка? — спросил Петерсен. В его поведении не осталось и следа аутизма.
Продолжая прятать револьвер, Лимек левой рукой сыщик отобрал фотографию и, преодолев желание ударить инженера, сказал:
— Альбина погибла.
У Петерсена моментально посерело лицо.
— Абель? — спросил он после короткой паузы.
— У алхимиков. Дневник тоже.
— Боже мой... — прошептал Петерсен. — Они собираются запустить аппарат.
— Или уже запустили, — сказал Лимек. Странная апатия овладела им. Он положил револьвер на стол, подтянул стул, на котором обычно сидели клиенты, и рухнул на него, обмякнув всем телом.
— Нет-нет-нет... — покачал головой Петерсен, как завороженный глядя на револьвер. — Запуск аппарата на полную мощность требует очень много энергии. Им бы пришлось обесточить весь Авадон минимум на полчаса. И если они не разберутся с управлением сбросом, батареи просто взорвутся.
— Как это было с Фостом?
— Ну что вы! Гораздо сильнее! Фост подорвался на экспериментальном образце. Промышленный агрегат в тысячи раз мощнее...
Лимек покивал.
— Значит, вы успели построить и промышленный агрегат...
— Не я! — испуганно отшатнулся Петерсен. — Это все Фост! Фост и Ксавье!!!
— Где находится аппарат? — спросил Лимек устало.
— Излучатель планировалось установить на башне Сарториуса, а сам агрегат монтировали в прогностическом центре...
Там, где работала Камилла. Круг замыкался.
— Туда нам не попасть, — скорее утвердительно, чем с вопросом сказал Лимек.
— Туда — нет. Но я могу провести нас к пульту управления.
Все тело Лимека — каждая ссадина, кровоподтек и ушиб взвыли протестующе, когда сыщик встал и взял со стола револьвер.
— Поехали.
15
Такси им поймать не удалось, и пришлось ехать на практически пустом трамвае, который несся испуганным зайцем, дребезжа звонком и опасно кренясь на поворотах, по безлюдным улицам Авадона.
Схватившись, чтобы не упасть, за ременную петлю, Лимек посмотрел на часы. Было без четверти одиннадцать утра, но ни одного человека не наблюдалось ни в продуваемом всеми ветрами вагоне трамвая, ни на обледенелых тротуарах, и совсем не было машин на проезжей части: только ветер гонял поземку по мостовой... Город как будто вымер.