Женя стоял, не особенно обращая внимания на его слова и задумчиво глядя вниз, туда, где волны песка упирались в высокую белесую преграду из каменистого известняка. Если бы здесь не было перепада высот – подумал он – то тонны песка, наверное, засыпали бы весь лес, до самого замка.
– Пойдем, нам необходимо спуститься вниз, – позвал его Морфиус. – Там есть старая лестница.
– Мы что же, будем идти через пустыню? – изумился Евген.
– Увидишь! – подмигнул ему Морфиус.
Чуть дальше действительно обнаружился удобный спуск: широкие светлые ступени, высеченные в твердой породе, лепились по краям уступов и трещин, причудливо извивались все вниз и вниз, пока не скрывались где-то там, под древними наслоениями песков.
Пройдя лестницу, Морфиус тут же начал взбираться по одной из песчаных дюн, и Евгений последовал за ним. Его ноги тотчас увязли в сыпучей субстанции, и он подивился легкости, с которой передвигался Морфиус: песок под его тяжелыми чёрными сапогами практически не двигался.
Женя никак не мог понять, что именно пытается найти его загадочный спутник, и тут он внезапно почувствовал, как его ботинок уперся во что-то мягкое под слоем песка. Ощущение отчего-то было неприятным: так бывало, когда он в детстве ночью, идя по квартире, случайно наступал на свою толстую кошку, не видя её, и она начинала противно верещать. Но ведь здесь не могло быть ничего живого…
Песок, неожиданно пришедший в движение от его ног, пополз вниз, к основанию бархана, обнажая свои глубинные пласты, и тут он увидел это…
Остатки человеческих тел. Руки… ноги… головы… их было много! Очень много! Иногда попадались тела целиком, иногда лишь их части. Кожа и остальные ткани были практически неразложившимися, лишь слегка тронутые тлением. Женю замутило.
Песок продолжал осыпаться вниз, являя всё новых мертвецов и их лица: пустые глазницы, заполненные песком, запавшие, плотоядно щерящиеся рты. Евгений начал отступать ближе к Морфиусу, приводя в движение очередные слои песка. Мертвых повлекло вниз, они скатывались, стукаясь друг об друга, но из дюн показывались все новые и новые тела.
– Что это? – Евген в ужасе обернулся к Морфиусу. – Откуда это?
– Когда-то, очень-очень давно, здесь была великая битва, – Морфиус с нескрываемым интересом наблюдал за Жениной реакцией. – Много народу полегло. Но воздух пустыни сух, дождей в этой части почти не бывает, и тела разлагаются очень медленно. Очень. Медленно, – повторил он. – Некому оказалось похоронить павших воинов. Это и к лучшему.
– Мне нужна армия, а не сборище трупов, – поморщился Евгений. – Соглашусь, горы песка, на поверку оказавшиеся огромными могильниками – слегка впечатляет. Но мы ведь не для этого тащились сюда целый день, правда?
– Не спеши с выводами, мой друг, – Морфиус наставительно поднял палец. – Эта мертвечина не настолько бесполезна, как ты думаешь! Мне кажется, – он выдержал паузу, – что сейчас я узрею твою потрясающую способность. Насколько я знаю, ты до сих пор её не раскрыл?
Евгений согласно кивнул.
– Посмотри на эти тела, – продолжал Морфиус. – Посмотри внимательно и представь себе, что они оживают! – в его очах полыхнули желтые искры.
Евген усмехнулся, закрыл глаза и сосредоточился. Перед ним мысленно промаршировала колонна безликих, тупоголовых зомби, прямо-таки как в старых фильмах ужасов, которые он когда-то смотрел, и они должны были слепо исполнять приказы своего господина. Не особенно надеясь на то, что у него что-то получится, он, тем не менее, достаточно подробно не менее минуты воображал себе, как мертвые, оживая, поднимаются из песка. Все это время он слышал рядом с собою какое-то шебуршение, но смахивал все на ветер, беспрестанно играющий с неисчислимыми песчинками. А потом он открыл глаза и вздрогнул: несколько ближайших цельных тел, скатившихся к краю бархана, поднялись на ноги, обратив к нему свои безликие, страшные физиономии. Их синеватая, с фиолетовыми пятнами, кожа и висящие лохмотья создавали жуткое впечатление.
– Превосходно! – воскликнул Морфиус, похлопав его по плечу. – Не бойся, они не смеют причинить нам вред. Мертвые не нападают на своих хозяев.
– Хозяев? – переспросил Женя.
– О, да! Теперь ты – их создатель!
– Откуда ты узнал, что я могу поднимать мертвых? – вкрадчиво поинтересовался Евген. До него медленно, но верно, как постепенно догорающие поленья в очаге, доходил весь коварный замысел Морфиуса.
– Практически все, кто когда-либо обладал магией Огня, имели и эту способность. Неужели твои чудесные учителя не поведали тебе об этом? Впрочем, как и обычно. Моя догадка оказалась верна. Но… – Морфиус окинул взглядом пустыню. – Здесь ещё много работы. Чем больше воинов ты воскресишь, тем большую армию мы сможем отправить на Нифльхейм!
– На Нифльхейм! – повторил за ним Женя.
Огненные рубины в его короне вдруг вспыхнули так ярко, как никогда прежде, как будто и они почуяли неистовое сумасшествие, хлынувшее потоком в его сердце.
И тогда Евгений захохотал, как безумный, и простер свои руки над дюнами, и позвал из глубин песков мертвых воинов, потревожив их вечный покой. А они услышали его громкий призыв, и взбурлила пустыня, взвивая вверх фонтаны древнего песка, и бесконечное полотно барханов, освещаемое последними лучами гаснущего солнца, вскипело, извлекая на поверхность все новые и новые изуродованные, ковыляющие тела…
* * *
Мария и Татьяна стояли вдвоем посреди центральной галереи, и Маша, прижавшись щекой к своей обожаемой медведице, обняла её за шею. Густой бурый мех приятно щекотал щёку, и это немного успокаивало. Таня сидела рядом на мраморной скамье, и взгляд её постоянно перемещался с дверей на верхние балюстрады коридоров – она в любой момент ожидала Вовиного появления, и на сердце у неё было неспокойно. Возможно, Татьяна и предчувствовала что-то нехорошее, но говорить об этом не хотела. Ей казалось, что если она не произнесёт свои опасения вслух, то ничего плохого и не случится.
Вокруг них между малахитовых колонн носились во всех направлениях дварфы: кто-то нёс копья, кто-то тащил тяжелые доспехи и кольчуги. Топот подбитых железом сапог гулко отдавался под сводами галереи, и всеобщая, окружающая со всех сторон суматоха заставляла нервничать ещё больше.
Пончик не то заворчала, не то заскулила, и Малиновская, гладя её по голове, зашептала той в ухо:
– Знаю-знаю, тебе не нравится этот каменный дворец, но – прости, я не могу отпустить тебя погулять. Подвесной мост поднят, а, кроме того, там, снаружи, враги. Гулять теперь очень-очень опасно!
Пончик печально опустила голову и тяжело вздохнула – она прекрасно поняла всё сказанное.
– Чем больше времени проходит, тем мне становится страшнее, – призналась Малиновская Тане. – Ожидание надвигающейся угрозы просто убивает.
– Да, ты права. – Татьяна кивнула. – И Вовы что-то чересчур долго нет. Я уже места себе не нахожу. С ним ведь не могло ничего случиться, правда?
Малиновской вдруг пришло на ум, что Бирюк, возможно, был схвачен и мог попасть в плен, но она не стала этого озвучивать, чтобы лишний раз не нагнетать обстановку. Такие мысли всегда посещают голову в состоянии стресса – подумала она, а вслух сказала:
– Я уверена – всё будет хорошо. Просто он, наверное, пытается увидеть и узнать как можно больше – ведь нам всё это может пригодится, не так ли? Успокойся, он скоро вернется.
Таня заправила непослушную прядь своих светлых волос за ухо и не слишком уверенно кивнула. Какое-то время они посидели молча, потом окружающее смятение и грохот начали немного раздражать. И только Малиновская собралась предложить найти какое-нибудь другое место, где было бы поспокойнее, как среди сотен снующих по галерее дварфов они разглядели машущую им рукой Настасью.