Несмотря на то, что не все сегодня решили осчастливить институт своим присутствием (например, Евгений и вовсе редко появлялся там в последнее время), но тем не менее уже к концу обеда все были оповещены о срочном сборе в Нифльхейме, и ещё за два часа до того, как яркое зимнее солнце спряталось бы за линией горизонта, все восемь человек уже пересекли Грань миров, миновав Портал. Побросав свои тёплые вещи на кучи листвы – сейчас некогда было все аккуратно развешивать – они устремились вперёд, к изумрудной долине. Когда же Авалон вышел из леса к южной оконечности Карнимирии, никто из друзей не смог разглядеть ни Флавиуса, ни Сильфиды, привычно ожидающих их у ворот. Это встревожило всех ещё больше, и друзья, полные нехороших предчувствий, как можно скорее направились к центральным воротам.
– Интересно, – размышляла вслух Настасья, – что же такого могло стрястись, чтобы всех нас в срочном порядке вызвали именно сегодня?
– Да, а ведь нам завтра ещё в институт! – снова жалобно протянул Славик откуда-то из хвоста колонны.
– Кто-нибудь, заткните ему рот! – рявкнула Танька. – Иначе я его сейчас молнией шибану, будете потом собирать головешки по всей Карнимирии. Задолбал ныть!
Бирюк с некоторой опаской посмотрел на свою девушку, но ничего не сказал – скорее всего, его тоже не особенно радовала перспектива превратиться в кучку обугленных костей.
– Лично у меня в голову приходит только одна причина, – сумрачно ответила Малиновская на Настин вопрос. – Думаю, нет смысла её озвучивать? – полувопросительно добавила она.
– Но разве приход Воплощения Зла не должен сопровождаться чудовищными катаклизмами? – спросил Бирюк.
– С чего это ты взял? – возразил Семён. – Не припомню, чтобы нам говорили о чём-то подобном…
– Может быть, всё не настолько серьезно? – предположила Таня. – Мы сразу начали представлять себе какие-то глобальные, неразрешимые проблемы, а на самом-то деле все так, ерунда?
– Например? – спросил Антон.
– Возможно кто-то, вопреки запрету, воспользовался магией в нашем мире для, скажем, личного достижения своих целей, и это видели посторонние.
– Евген, – Антон строго посмотрел на него, – ты ничего такого не вытворял?
Настасья уже заранее слегка поежилась, пытаясь предугадать непредсказуемую негативную реакцию Жени на это предположение, однако тот, вопреки ожиданиям, ответил довольно-таки спокойно:
– Сразу подозреваешь меня? Как предсказуемо! Но, хочу тебя разочаровать, Великий Водяной Маг, – я не совершал ничего, за что мог бы быть наказан. По крайней мере сегодня, – закончил он.
Антон что-то пробормотал в ответ, но никто толком не разобрал, что именно.
Спустя некоторое время они уже прошли подвесной мост, зайдя под величественные гулкие своды Нифльхейма – Вечной Крепости. Пончика, встретившую их по дороге, как обычно пришлось оставить на природе.
– Сегодня мы не будем играть, милая, – грустно сказала ей Маша, погладив по носу, и Медведица, понимающе вздохнув, улеглась на траву у входа дожидаться свою хозяйку, как делала уже не раз.
Малиновская с некоторым облегчением обнаружила, что Флавиус и Сильфида дожидаются их внутри. Их наставники, как и обычно, почтительно поздоровались с каждым и, не давая им задать ни одного лишнего вопроса, велели следовать за ними. От глаз Марии не могли укрыться чужие сомнения – что-то явно было не так. Кажущаяся иллюзия беспечности рассыпалась, как карточный домик. Друзья озабоченно переглядывались, пока шедшая впереди Сильфида, ничего не комментируя и совершенно не оборачиваясь, торопливо распахивала по очереди массивные двери многочисленных залов, – одну за другой, и так без конца. Маша уже довольно хорошо знала устройство замка и расположение всех покоев этого величественного сооружения: она поняла, что сейчас они по огромной дуге огибают первый уровень Маханаксара – Зала Судеб, при этом едва уловимо, но неизменно поднимаясь вверх. Через некоторое время – если она всё верно рассчитала – они смогли пройти достаточно большое расстояние, двигаясь по коридору, который уже должен был уводить их в толщу гор. Частично это подозрение подтверждал и тот факт, что им перестали попадаться какие бы то ни было окна, обычно присутствующие абсолютно в каждом чертоге Нифльхейма.
Хотя по пути им и довелось подняться по нескольким узким лестницам, освещённым лишь чересчур низко расположенными тут факелами (это Маша поняла, приложившись об них пару раз головой), но всё же она очень удивилась, когда вместе с друзьями они вышли, наконец-таки, в некий очень странный, каплевидный формы зал. Авалон оказался перед большими, позолоченными дверьми, а справа от них располагались три узких стрельчатых окна с цветными витражами, через которые было отчётливо видно, насколько высоко в итоге они поднялись – огромный яйцевидный купол Зала Судеб виднелся сейчас чуть внизу и далеко слева, а почти напротив окон вырастало ввысь широкое каменное основание одной из сторожевых башен замка. Больше ничего разглядеть не удалось – Сильфида и Флавиус, распахнув позолоченные двери, пригласили их внутрь, и десять Бессмертных вошли в следующий чертог.
Удивительно, но этот зал Мария никогда раньше не видела, хотя, казалось, за столь долгое время ей удалось побывать практически во всех уголках замка. Помещение выглядело чуточку заброшенным, но именно это придавало ему необъяснимое очарование. В стенах были прорезаны все те же узкие окна-бойницы, как и в большинстве остальных комнат, украшенные цветной стеклянной мозаикой, хотя многих кусочков в ней уже недоставало. Странно, что дварфы – искусные стеклодувы, не нашли времени их заменить.
Никакой мебели вокруг не было. Первое и единственное, что бросалось в глаза – восемь каменных тронов, высеченных из белого и черного мрамора, чередующие друг друга, словно фигуры на шахматной доске. Они располагались небольшим полукольцом вокруг едва обозначенной круглой выемки в полу – довольно-таки обширной, чтобы напоминать собою некое подобие цирковой арены: она всего на пару сантиметров была вдавлена внутрь относительно основного уровня пола.
Всю причудливо изогнутую поверхность стен, до самого сложно-сводчатого потолка, покрывала тусклая, местами сильно облетевшая позолота. Во всех местах, где были заметны признаки искусственного соединения углов и изгибов – вокруг окон, дверей, либо просто множественные переплетения потолочных балок – всё это было инкрустировано довольно-таки крупными рубинами. Сами камни тоже были тусклыми и слабо мерцали от падающих на них через окна солнечных лучей, напоминая при этом собою запекшиеся капельки крови. Зрелище немного отталкивало, но в то же время завораживало.
Плиты серого мрамора на полу с прожилками красного граната были плотно подогнаны друг к другу, складываясь в невероятно сложный рисунок – нечто вроде распускающегося розового бутона: от более мелких, едва различимых фрагментов в центре, до все более крупных – по краям.
Пока все друзья разглядывали детали интерьера, внимание Марии с самого начала привлекли эти странные, с особым изяществом выточенные из мрамора прекрасные троны. Она медленно подошла к одному из них, осторожно провела рукой по черному подлокотнику – шероховатая поверхность была слегка прохладной – а затем села в него, заняв, таким образом, третье место слева, если стоять к тронам лицом. Евгений, увидев, что Малиновская уже выбрала себе место, решил также последовать её примеру. Поскольку всего мест было восемь, – то есть нечетное количество, и явно центрального среди них не наблюдалось (а то бы Женя непременно занял именно его – в этом Маша почему-то нисколько не сомневалась), поэтому Евген решил присесть на трон, наиболее близкий к середине. Так как Мария, сев в левой половине, уже как бы заняла эту сторону поля, а находиться непосредственно рядом с нею ему явно не хотелось, он выбрал кресло из черного мрамора через одно от неё – четвёртое справа. Спустя минуту Антон занял последний из наиболее центральных тронов – белый, аккурат между ними.