— Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее с этим, — заметил сидящий напротив него за столом Флавиус. — Мгновенное перемещение в пространстве — вещь хоть и замечательная, но серьезная и довольно опасная. Хотя она и не кажется на первый взгляд таковой. Главная твоя задача — четко представлять себе в голове место прибытия. Иначе может случиться всякое.
— Да, я понимаю, — серьёзно кивнул Бирюк.
— И, знаешь, — обратилась к нему Сильфида, беря в руки расписную чашку с чаем, — на первых порах постарайся пока перемещаться в те места, которые ты можешь зрительно видеть. Как, например, сегодня.
— То есть он не может сейчас взять и телепортироваться, скажем, в Киев? — спросил Евген, при этом внимательно следя за реакцией Сильфиды.
— О, это было бы невероятно опасно, даже если бы сейчас он находился у себя дома! — предостерегла Бессмертная. — Расстояние слишком велико, а, кроме того, он ведь никогда не бывал в этом городе, верно?
Маша, слушая, отметила про себя, что у Сильфиды совершенно не возникло вопросов по поводу того, что такое Киев и где он находится, из чего она сделала вывод, что Бессмертная гораздо лучше разбирается не только в истории, но и в географии человеческого мира, чем могло бы показаться на первый взгляд.
— Да, я ни разу не был в Киеве, — кивнул Бирюк, — но мне туда пока что и не надо. Я вот о чем хотел спросить: мне ведь теперь не придётся тратить время на дорогу из дома до Нифльхейма? Я имею в виду, когда я уже овладею телепортацией в совершенстве.
— Нет, ни в коем случае! Ты погибнешь! — громко сказала Сильфида, и с таким звоном поставила чашку обратно на блюдце, что остальные разговоры за столом разом смолкли. — Владимир, запомни: никогда не пытайся телепортироваться между мирами! Пересекать Грань даже через Портал и то не слишком-то безопасно, а уж пытаться преодолеть её путем мгновенного перемещения — это опасно вдвойне. В будущем, когда ты станешь идеально контролировать сию способность, ты сможешь — теоретически — перемещаться в любую точку своего мира. Или же, напротив, в любую точку мира этого, если будешь телепортироваться отсюда же. Но Грань миров таким образом пересекать нельзя! Ты понял меня?
— Да-да, конечно! — Бирюк был, кажется, даже слегка напуган таким суровым тоном Сильфиды.
— Вот и хорошо, — кивнула Сильфида. — Простите, если я иногда чересчур строга. Не только с тобою — она посмотрела Вове прямо в глаза. — со всеми вами. — Бессмертная, на миг замолчав, окинула взглядом притихших ребят. — Но всё это происходит лишь оттого, что я очень тревожусь за каждого из вас. За всё это время вы стали мне словно детьми. Такими родными и близкими… — и она тихо, но очень тяжело вздохнула.
Мария подумала в этот момент, что на этих, кажущихся такими хрупкими женских плечах, лежит совсем не подобающий тяжкий груз вовсе не женских забот. Что может быть достойнее, чем собственный пример? Пожалуй, Маша тоже хотела бы стать такой же сильной, умелой и устрашающе непоколебимой, как и Сильфида. Такой она и станет. Когда-нибудь. Обязательно станет.
Они ещё долго сидели за столом, обсуждая разные темы, и особенно, конечно — успехи и продвижения Авалона, достигнутые друзьями в последние несколько недель, покуда седая ночь и её верные спутники — сонливость и тишина не окутали собой всё вокруг, вплотную подобравшись к залу, к изножьям стола и стульев, за которыми они сидели. Пора было отправляться спать.
Окончание ужина затянулось далеко за полночь, а когда, в итоге, пришло время расходиться по своим комнатам и ложиться в теплые кровати, загодя застеленные для них дварфами, Малиновская поняла вдруг, что сна у неё ни в одном глазу. Она стала просить Антона прогуляться с нею около замка хотя бы чуть-чуть, на сон грядущий, и канючила до тех пор, пока не проела Антону весь мозг — и он согласился. Клятвенно пообещав Сильфиде, что они не будут уходить слишком далеко, друзья покинули Нифльхейм и вышли в тёмный, таинственный и немного пугающий поначалу мир волшебной ночи. Во многих окнах замка ещё горел свет, бросая на раскинувшиеся окрестные поля и водяной ров идеально правильные квадраты и прямоугольники светлых пятен, поэтому около ворот и моста было всё достаточно хорошо видно и совсем не страшно, да и наступившее этой ночью полнолуние тоже прибавляло холодного, желтоватого света.
Маша с Антоном, неспешно свернув с основной тропы, пошли по густой траве: Малиновская почувствовала, как у неё начинают промокать ноги от уже успевшей упасть росы, однако это её нисколько не волновало — всё равно они погуляют совсем чуть-чуть, а, придя, она заберётся в мягкую и уютную постель, чтобы согреться и моментально заснуть. Удивительное ощущение покоя и благости лежало на всем: тишину мерцающей ночи не осмелилось нарушить даже слабое дуновение ветерка — об этом говорили абсолютно недвижимые в сгустившемся сумраке листья вечнозелёных рябин.