Авалон внимательно следил за её перемещением. Малиновская коротко выдохнула, с тревогой пытаясь понять, что же это все может означать. А горгулья, достигнув примерно середины пути между лесом и замком, неожиданно остановилась на дороге, выбросив вверх свою правую когтистую лапу, да так и замерла в этом положении.
— Что это значит? — выразил Слава всеобщее недоумение.
— Она — глашатай, — пояснил друзьям немного обескураженный Алексис. — Видимо, Огненный Князь желает переговоров.
— Переговоров? — удивилась Маша. — И о чем же с ним, интересно, можно говорить? Это смешно! Что здесь обсуждать, когда вооруженная орда стоит у наших дверей? Пускай убираются обратно, откуда пришли — тогда и поговорим!
— И, тем не менее, я полагаю, нам стоит его послушать, — сказал Антон, все ещё разглядывая застывшую горгулью. — И спуститься, видимо, придется мне.
— Я пойду с тобой! — тут же отозвалась Настасья.
— Абсолютно исключено! — Мария мгновенно встала между Настей и Антоном, словно это могло им помешать осуществить задуманное. — Ты с ума что ли сошла? — обратилась она к подруге. — Да ведь весь смысл происходящего сводится к тому, чтобы охранять тебя, глупая! Чтобы ты сидела здесь и никуда не высовывалась. Ведь Евген только этого и добивается, ему нужно выманить тебя наружу!
Антон, слушая Малиновскую, слегка наклонил голову вбок, не вмешиваясь в её монолог и словно прикидывая, действительно ли стоит брать Настасью с собой.
— А если они специально нас таким образом завлекают? — предположила Татьяна.
— Ребята, вы не понимаете — я обязана пойти! — продолжала упорствовать Настя. — Ведь вся эта каша, по большей части, заварилась из-за меня. Так кому же, как не мне, участвовать в этих самых переговорах? И, тем более, я желаю лично услышать, что же на этот раз измыслил себе в оправдание Евгений и остановить, наконец, поток беспочвенных и лживых обвинений в свой адрес!
— Не думаю, что ты добьешься в этом успеха, — скептически заметил Сеня.
— Хорошо. Ты отправишься со мной, — решил Антон, и Малиновская даже фыркнула от негодования, словно рассерженная лошадь. Она собиралась начать свои новые увещевания об опасности затеянного ими предприятия, но Антон, слегка опередив её, обернулся к Бирюку и сказал:
— Я знаю, ты ранен и неважно себя чувствуешь, но я прошу тебя пойти с нами.
— Разумеется, — ответил Бирюк максимально быстро, пока Таня не успела ничего возразить.
— Остальные останутся здесь, что бы там ни произошло, — строго произнес Антон, — а Алексис за вами всеми приглядит, — и он, уходя с балкона, похлопал Алексиса по плечу. Тот подмигнул в ответ.
Настасья и Бирюк последовали за ним, и трое друзей направились вниз, к замковым воротам, провожаемые встревоженными взглядами остающихся.
Свет солнца слегка померк из-за надвинувшихся непонятно откуда туч, и их длинные тени побежали по изумрудной траве, создавая странную иллюзию того, словно раскинувшиеся перед замком луга превратились в один сплошной океан. Создавшийся эффект усиливали мерно колышущиеся по ветру стебли травы, как будто пенные гребни волн вздыхали и ворочались у побережья.
Через некоторое время оставшиеся на балконе друзья услышали продолжительное лязганье цепей и последовавший за этим грохот — это мощный подвесной мост опустился надо рвом, снова образовав временную переправу над недвижимой гладью воды и кувшинок. Сверху внимательно наблюдали, как три маленькие фигурки быстро приближались к ожидающей их горгулье.
— А что, если войска именно сейчас ринутся в атаку? — нервно поинтересовалась Таня, ни к кому в особенности не обращаясь. — Дварфы успеют поднять мост до того, как мертвые окажутся слишком близко?
— Я не знаю, — тихо ответила ей Малиновская. Больше никто ничего не сказал.
А пока что Антон, Бирюк и Настасья продолжали идти по каменному тракту, навстречу к уродливой горгулье. Теперь, гораздо лучше, чем отмечалось из замка, они видели, как посреди скопища оживших мертвецов и рычащих друмлинов стоит Евгений в венце из пылающих рубинов, а за его спиной маячит, подобно тени, согбенный и мрачный Морфиус. Чем ближе они подходили, тем отчетливее можно было различить отдельных воинов в стане врага, и тем ощутимее чувствовался витающий в воздухе накал ненависти и злобы. Ненависти к ним самим, ко всему живому и доброму, что обитало в этой долине. Настя поняла вдруг, что переговоры — какими бы они не были — ни к чему не приведут. Потому что Темная Армия, восставшая из давних времен и явившаяся на битву из небытия, пришла сюда не ради денег, тщеславия или надежды на то, что бой, в котором они примут участие, войдет в легенды. Все это могло бы прельстить живых. А они явились лишь за одним — уничтожить саму жизнь как факт существования, чтобы после, когда все закончиться, они смогли уйти на покой туда, откуда пришли — в Солнечные пустоши, в пески времен и забвения, где их тела, возможно, больше никто и никогда не потревожит.