Настасья очнулась и с трудом открыла глаза. Сначала все вокруг казалось ей каким-то странным, расплывшимся и туманным, но постепенно реальность начала обретать краски и формы. Голова кружилась, к тому же сильно саднил правый висок. Настя попыталась вздохнуть, но это удалось ей с преогромным трудом: во-первых, оттого, что она тут же набрала полные легкие едкой, удушливой пыли и закашлялась, а во-вторых — поперёк её груди лежало что-то тяжелое и неповоротливое.
Настасья приподнялась на локтях, пытаясь оглядеться, и тут то, что распласталось на ней, тоже неожиданно завозилось: перед лицом вдруг возникла заплаканная физиономия Малиновской.
— Ты — жива! — воскликнула Машка, и попыталась улыбнуться. — И я… жива… чудо… — она заботливо провела ладонью по Настиной щеке, очищая её от копоти и грязи.
— Ага, — рассеянно согласилась Настасья, одновременно пытаясь восстановить в голове картину событий. — Что произошло? Битва закончилась? — она вгляделась в Машино лицо. — Боже, что с тобой? Ты вся красная! И кожа вот здесь содрана, — она указала на подбородок.
— Обожглась, — неопределенно ответила Малиновская. Ей почему-то не хотелось говорить о том, что эти увечья нанес ей Евгений, когда пытался её убить. Об этом даже вспоминать было страшно; ещё страшнее было представить, что всё это происходило с ней на самом деле. Мария и сама толком не осознавала, по какой причине не хочет сообщать о случившемся подруге.
Настя прищурилась от слепящих солнечных лучей. Кажется, она только сейчас поняла, что к чему. Тысячи мыслей, тысячи вопросов столпились в голове. Она попыталась выделить один — наиболее главный — и, наконец, спросила: — Женя. Где он? — в её голосе прозвучали нотки страха, и она огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что его нет рядом.
— Понятия не имею, — Маша провела рукой по лбу и поморщилась от боли. — Кажется, его горгульи утащили. Это последнее, что я помню. Или не помню? Может быть, мне всё привиделось?
Настасья хотела спросить о чём-то ещё, но не успела: в этот миг к ним подбежал Антон, а чуть погодя — Слава, Сеня и Таня с Бирюком. Когда две армии дварфов ценой невероятных усилий объединились в одну, друзьям наконец-то удалось пробиться друг к другу. Радостной и долгожданной была встреча на поле былой битвы, ибо каждый думал, что им не свидеться более, ведь вся мощь Тёмных Сил разделяла их.
Антон плюхнулся на колени и обнял Машу и Настасью. Машка снова заплакала. Бирюк тоже осторожно опустился рядом с нею и начал выпускать из кончиков пальцев струйки прохладного воздуха ей на лицо, чтобы немного успокоить обожженную кожу. Против слёз это также слегка помогло. Таня гладила Настасью по плечу. Слава и Сеня просто стояли рядом, не зная, что можно сказать или сделать. Семён снова тёр неприятную повязку на своей руке.
Так они и застыли, кто и где стоял или сидел — и долгое время ничего не происходило. Казалось, в этот удивительный миг все вокруг замерло вместе с ними, словно ничто не случилось и не могло случиться. Где-то в отдалении ещё продолжались отдельные локальные бои, — каменные дварфы уничтожали последних огрызающихся друмлинов и горгулий, — но в целом Битва Бегущего Огня была завершена.
Наконец Слава, будто выходя из оцепенения, произнёс:
— Вы все это видели? Медведица погибла, закрыв их собой! — в его голосе сейчас звучало нечто большее, чем потрясение. — Невероятно! И жутко…
— Жутко оттого, что всё могло закончиться много хуже, — сказал Семён.
— Это ты сделал? — спросила Малиновская у Антона, внимательно глядя на него, словно все ещё не верила, что они снова могут просто говорить друг с другом без смертельной опасности, угрожающей им со всех сторон.
— Что? — не понял Антон.
— Ну… — Маша замялась. — Вода хлынула на нас из Озера, и мёртвые не смогли приблизиться, а потом…
— Волны унесли Медведицу, — закончил за неё громоподобный голос. Это подошёл Алексис. Доспех его был сильно покорежен, а часть амуниции просто отсутствовала — её сбили враги в пылу сражения; но в целом он не получил сколь-нибудь значительных увечий — видимо, повлияло хорошее знание тактики и постоянные тренировки.
— Нет, это сделал не я. — ответил Антон. — Это Великое Озеро… оно… само…
— Значит, Медведицы больше нет? — спросил Бирюк.
Мария лишь покачала головой. Что-либо сказать она была просто не в состоянии — озвучить гибель её любимицы казалось выше собственных сил. Признать это вслух значило бы дважды пережить сам факт её смерти.