— Нам нужно поговорить. — Бо остановился на небольшой полянке и сел на сухой камень, похлопав по месту рядом с собой, приглашая меня присоединиться к нему.
Я искоса взглянула на него.
— Ты что, бросаешь меня? Это из-за секса? Я слишком много хочу его, чтобы за мной угнаться, не так ли?
Он усмехнулся и покачал головой.
— Садись.
Я нахмурилась, но села. Наше сиденье было маленьким, поэтому Бо обнял меня за спину, чтобы прижать к себе.
— На случай, если ты не знал, когда мужчина начинает разговор со слов «нам нужно поговорить», женщина автоматически предполагает худшее.
Складка между его бровями стала глубже.
— Я, честно говоря, не уверен, как ты воспримешь это.
— Ладно, ты не заставляешь меня чувствовать себя лучше.
Он наклонился и нежно поцеловал меня.
— Лучше?
Я кивнула. Мне всегда было лучше, когда он целовал меня.
— Я думаю, нам нужно внести некоторые изменения.
— Э-э, какого рода изменения?
Он шумно выдохнул, затем выпалил:
— Я думаю, тебе пора покинуть аванпост.
Хорошо, что он держал меня крепко, иначе я бы свалилась с нашего камня и оказалась бы задницей в грязи.
Это то место, куда он привез меня, чтобы я была в безопасности и «вне поля зрения». Хотел ли он, чтобы я попала в программу защиты свидетелей? Прошел всего месяц с момента визита Генри Далтона. Неужели он уже потерял надежду?
— Почему ты хочешь, чтобы я ушла?
Его рука притянула меня крепче.
— Я беспокоюсь о тебе. Сезон охоты только начинается, и весь этот район является общественной территорией, так что любой может наткнуться на тебя здесь одну.
— А я не могу просто солгать и сказать, что я один из твоих сотрудников, изучающий этих жуков-древоточцев?
— Я беспокоюсь не только о риске со стороны охотников. Скоро наступит зима. Мы здесь намного выше, чем в городе. У вас будет в три-четыре раза больше снега, чем в долине. Я не хочу, чтобы ты застряла здесь одна.
У меня не было решения этой проблемы. По правде говоря, я презирала снег и лед. В Сиэтле редко выпадал снег, а когда он выпадал, я прогуливала работу по болезни и отказывалась покидать свою квартиру.
— Если снег станет слишком глубоким, — сказал он, — я смогу добраться до тебя только на снегоходе. Слишком многое может пойти не так.
Я покачала головой и крепко зажмурилась. Этого не происходило на самом деле. Это был еще не конец. Мне нужно было больше времени. После визита Генри я лелеяла надежду, что он найдет способ посадить Фёдоровых за решетку и русские потеряют интерес ко всему, что связано со мной.
Но надежда была глупой, как и мечты. После встречи с Генри у меня было гнетущее предчувствие, что все вот-вот станет хуже.
Сегодня был тот самый плохой день, которого я так боялась.
— Так какой у нас план? — спросила я у своих ног. — Вернуться в город и связаться с Генри?
Рука Бо дернулась.
— Что? Ты не вернешься к этому парню.
Моя голова резко поднялась, чтобы я могла видеть его лицо.
— Не вернусь?
Его рука коснулась моей щеки.
— Единственный человек, которому мысль о том, что ты будешь участвовать в программе защиты свидетелей, ненавистна больше, чем тебе — это я.
Все мое тело обмякло от облегчения.
— У меня есть план. Ты пойдешь со мной домой.
— Домой? — Я не могла скрыть волнения в своем голосе. — Это безопасно? — спросила я.
— Может быть, но я предупреждаю тебя, это будет невесело. У тебя будет меньше свободы, чем здесь. Ты будешь заперта внутри все это время, и я не думаю, что мы должны кому-либо говорить, что ты в городе.
— Даже Фелисити?
Он покачал головой.
— Люди заметят, если жена моего друга начнет постоянно навещать меня.
Я нахмурилась.
— Да, это выглядело бы плохо.
Встав с камня, я начала расхаживать взад-вперед. Это было не идеально, но, если оставаться на аванпосте было опасно, я не хотела подвергать себя ненужному риску. Я уже выполнила свою пожизненную норму. Так что домашний арест был моим единственным вариантом.
— Хорошо, давай сделаем это.
Он встал и улыбнулся.
— Посмотри на это с другой стороны. Я буду видеть тебя каждый день.
Я улыбнулась в ответ.
— Ты определенно профи в этом. Что еще у тебя есть для меня?
— У тебя будет полный контроль над пультом от телевизора, когда я буду на работе. Выходные отведены для футбола, но, если игры нет, это может быть выбор дам.
— С этим у нас возникнут проблемы, Голиаф. Я и спорт? Масло и вода. Текила и правильные решения. Мобильные телефоны и вода в унитазе.
Бо откинулся назад и громко рассмеялся, притягивая меня к себе для крепких объятий. Я тоже начала смеяться, глядя на его подбородок, теперь снова покрытый. Было так приятно просто дать волю своему смеху. Я не могла вспомнить, когда в последний раз смеялась так сильно, что у меня заболели бока, и мне пришлось заставить себя остановиться, чтобы успокоится.
Когда наш совместный шум перестал отдаваться эхом от деревьев, Бо наклонился для еще одного целомудренного поцелуя.
— У тебя талант заставлять меня улыбаться, Сабрина.
Мои щеки вспыхнули.
— Тоже самое, Бо.
— Вставай. — Он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Давай вернемся.
Мое приключение на аванпосте подходило к концу. Если бы кто-нибудь спросил меня пять с половиной месяцев назад, будет ли мне грустно уезжать, я бы назвала их сумасшедшими. Бо был прав, оставаться здесь одной зимой было небезопасно, но я еще не совсем была готова попрощаться.
— Бо? — позвала я после того, как мы прошли половину пути назад.
Он остановился на тропе и оглянулся через плечо.
— Могу я провести еще одну неделю на аванпосте?
— Конечно. — Он улыбнулся и повернулся, чтобы продолжить путь.
Я тоже улыбнулась, зная, что собираюсь максимально использовать оставшееся у меня время.
Моя последняя неделя на аванпосте была посвящена писательству.
Я отложила роман, над которым работала, чтобы начать что-то новое. Эта книга не должна была стать романом, похожим на другие, которые я написала, и, хотя она была вымышленной, история имела сильное сходство с моими последними пятью с половиной месяцами в Монтане.
Я не торопилась с началом этой книги, тщательно продумывая обстановку хижины в романе. Если бы у меня никогда не было возможности вернуться на аванпост, я хотела бы иметь письменные воспоминания. Я не хотела рисковать и забывать, как пахло это место или как мягкий желтый свет создавал идеальное вечернее сияние. Я не хотела забывать кухню семидесятых годов и свою ванную комнату-кладовку.
И теперь я никогда не забуду.
Надежно сохраненные на моем ноутбуке, у меня были слова, которые вернут меня сюда всякий раз, когда мне понадобится побег.
— Сабрина, — позвал Бо снаружи.
— Сейчас буду! — Я застегнула молнию на рюкзаке с компьютером и письмами от Фелисити и поставила его на пол рядом с спортивной сумкой, уже набитой моей одеждой. Затем я направилась на улицу, на ходу оглядывая почти пустую комнату.
Моя раскладушка, телевизор и пакеты с едой — все это было погружено в грузовик Бо. Мне все еще нужно было упаковать содержимое холодильника в холодильник, а мои личные вещи нужно было вынести на улицу, но в остальном аванпост выглядел скорее так, как в ту ночь, когда я приехала, чем как дом, которым он был день назад.
— В чем дело? — спросила я Бо.
— Я собираюсь отключить водяной насос на колодце. Тебе нужно в последний раз сходить в ванную?
— Да! — крикнула я, вбегая обратно внутрь. Возможно, я и научилась любить свой аванпост, но ни за что на свете я не собиралась снова возвращаться в биффи. И одного похода тогда было слишком много.
Я закончила собирать вещи и вычистила холодильник, затем в последний раз подмела пол, пока Бо загружал последние продукты в грузовик.
— Ты не хочешь прогуляться со мной в последний раз? — спросил он.
— Да. — Я взяла его протянутую руку и последовала за ним на луг. Его я тоже добавила в сюжет своего нового романа, но не потому, что боялась забыть. Точно так же, как я никогда не забуду, как мы с Бо впервые занялись сексом или как он выглядел в ванной после бритья бороды, этот луг навсегда врезался в мою память. Нет, я включила его в свою книгу, потому что хотела поделиться им с другими.