Златаров Святозар
Аванпост
СВЕТОЗАР ЗЛАТАРОВ
АВАНПОСТ
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ШАРЖ
Перевод Ю. Топаловой
Питер Лок - психиатр-океанограф, перепрыгивая с камня на камень, спешит по уходящей далеко в море скалистойкосе. С высокого берега она кажется позвоночником утонувшего доисторического чудовища, а со стороны напоминает зубцы Гвельского замка. У ее носа покачивается яхта. Питер Лок называет это место "краем света", а его друг, к которому он сейчас торопится, считает, что именно отсюда начинается мир и здесь находится "аванпост империи"...
- Эйгып!
Услыхав этот возглас, крупный загорелый слегка косоглазый моряк с досадой поднимается и поворачивает свою косматую грудь к англичанину. Возле него лежит книга. Но, судя по всему, ею владеют ползающие по страницам муравьи и легкий ветерок.
- Йес, сэр! - говорит Эйгып.
Его настоящее имя Акоп, он армянин из Греции и знает по-английски только эти два слова, но для разговора с господами их ему вполне хватает.
Беседа продолжается. Питер Лок хлопает моряка по темному плечу. Акоп пытается сделать то же, но Питер отстраняется: кожа его под белой рубашкой обгорела на солнце. На вопросительный взгляд англичанина Акоп тычет себя пальцем в грудь, где вытатуирован дельфин, а затем показывает на глубокий фиорд между скалами.
Питер Лок не без покровительства предлагает моряку сигарету и усаживается в стороне на неудобном шероховатом камне, поглядывая на водную гладь.
По мнению Питера Лока, мысли его возвышенны, возвышенны настолько, что тому же Эйгыпу их никогда не понять: "По всему земному шару разнесли мы цивилизацию. Теперь очередь за молчаливыми подводными просторами... Быть может, хотя бы эти не окажутся неблагодарными..."
Но возвышенные мысли Лока были прерваны появлением из воды головы в маске - это был его друг.
- Хау ду ю ду, Питер? - одновременно воскликнули оба. Дело в том, что имена их были одинаковы: океанограф Питер Лок и океанолог Питер Граф.
Не будь Питер Лок англичанином, он бы обязательно с нетерпением, без обиняков спросил, как дела у приятеля, но Питер Лок - это Питер Лок, и, немного помедлив, он как бы между прочим шутливо бросает:
- Как поживает наш добрый старый толстый дельфин?
- Я больше никогда не буду заниматься приручением дельфинов, - печально отвечает Граф. - Фмвфвр, пиу, пиу.
Это другой человек: взгляд его мечтателен и кроток. Положив маску и аппараты на крупную гальку, он учтиво показывает гостю на камень и присаживается сам.
Ответ его, по-видимому, совершенно неожидан, так что одетый Питер лишь после долгой паузы соображает, что сказать голому:
- Объясни мне все спокойно и последовательно.
- Я совсем спокоен, - меланхолически обижается голый Питер. - Сейчас все тебе объясню. Дело в том, что я было возгордился, представил себе после разговоров с тобой наш департамент подводной информации с тысячью прирученных дельфинов-информаторов, которые пересекают океаны и приносят нам сведения о затонувших кораблях, о подводных лодках наших союзников, о приближающихся тайфунах... Как приятно беседовали мы с тобой в моем кабинете: золотые рыбки плавали в аквариуме, мы слушали Генделя...
Устремив взгляд на друга, Питер Граф смотрел, казалось, куда-то сквозь него, а тот в свою очередь внимательно изучал его лицо, стараясь понять, что, собственно, изменилось.
- Как слепы мы были! Ты заразил меня идеей приручения дельфинов. Я с энтузиазмом принялся дрессировать толстого дельфина Хмфврра. Но знаешь, что случилось после твоего отъезда? На следующий же день Хмфврр стал заманивать меня в сторону черных скал, словно хотел мне что-то показать, а спустя несколько дней исчез. Потерся об меня и - если бы все происходило не под водой, я бы сказал - со слезами на глазах удалился. Однако незадолго перед этим там, у подножия черных скал, на глубине десяти метров, он представил мне Большого дельфина. Я впервые видел такой прекрасный экземпляр неизвестного до селе подвида, а он уже знал те восемь слов, которые по системе условных рефлексов мы втолковали Хмфврру...
- Что ты говоришь?!
- Я продолжал опыты с Большим дельфином. Он проявил изумительные способности. Он вообще пиу. Я еще тогда начал понимать... но слушай, я тебе расскажу. Большой дельфин поднимался дышать только между камнями, которые не видны с яхты. Вообще он старался не показываться. Он сразу же выучил много слов. Он их просто запоминал после первого повторения. Понятное дело, я сразу отказался от обычной системы приманки на мелкую рыбешку и сухих червей, хотя он часто мне напоминал: "Хочурпиу рррыбу форррель". Понимаешь ли, мы беседовали с ним так же, как вот с тобой, Питер. В свободное время мы развлекались, я даже хотел научить его игре в шахматы. Но как примитивны наши игры по сравнению с играми пиу!