— Сделай это еще раз.
Я вновь нажал на кнопки, и корабль замурлыкал, как кошка.
— У тебя есть имя?
— Леонора, — прошепталa в ответ.
— Так вот, Леонора, мэм, можешь ты сказать, как мне убраться с Генриха III до того, как пришельцы нарушат заключенное мной и ими перемирие.
— Сядь, — сказала она. — Я обо всем позабочусь.
Я сел и не успел пристегнуть ремни безопасности, как они сами притянули меня к спинке кресла, а взглянув на обзорный экран, я увидел, что мы уже за пределами стратосферы.
Ремни освободили меня и кое-где погладили, прежде чем уползти в пазы. Я встал, огляделся.
— Как тебя зовут? — спросила Леонора.
— Бейкер, — ответил я. — Катастрофа Бейкер.
— Какое романтичное имя, — проворковала она.
— Ты действительно так думаешь? Мне-то казалось, что лучшие имена расхватали Ураган Смит и Могильщик Гейнс. — Я отошел к дальней стене рубки. — А где камбуз? Последний раз я поел еще до того, как приземлился на Генрихе III.
Стена отошла в сторону.
— Иди по коридору. Первая комната налево.
Едва я ступил в коридор, корабль чуть задрожал, словно мы попали в легкий ионный шторм, и я уперся руками в переборки, чтобы не упасть.
— О! — вскрикнула Леонора. А потом. — О! О! О!
— Извини, если сделал что-то не так, мэм, — сказал я. — Я не хотел доставлять тебе неудобств.
— Ты не доставляешь мне неудобств, — ответила она, и я мог поклясться, что услышал учащенное дыхание.
Что ж, я продолжал идти по коридору, а она вскрикивала при каждом моем шаге. Наконец я подошел к дверному проему по левую руку, вошел и очутился на камбузе, хотя такой камбуз я увидел впервые. По центру стояли стол и стул, а всю стену занимал пульт управления.
— Что будешь есть, Катастрофа Бейкер? — спросила Леонора.
— Сандвич и пиво, если тебя это не затруднит, мэм, — ответил я.
— Не затруднит. Видишь розовую кнопку, левее голографической надписи?
— Да.
— Нажми.
— А не надо говорить ей, что мне надо?
— Просто нажми, — повторила Леонора.
Я подошел и нажал.
— Bay! — промурлыкала Леонора.
— Что мне делать теперь, мэм? — спросил я.
— Теперь ты поешь.
— А где моя еда?
— На столе, — ответила Леонора.
Я сел, принялся за сандвич.
— Ты куда заботливее моей последний владелицы, — сообщила она.
— Я не твой владелец, мэм. Скорее, временный пользователь.
— Мы составили бы замечательную пару! Ты так не думаешь?
— Да, конечно, если ты захочешь, чтобы я и дальше пользовался тобой.
— О да! — прошептала она.
— А теперь, раз уж мы мужчина и корабль, как насчет того, чтобы проложить курс к Барликорну II?
— Исполнено.
— Так просто?
— Ну, мы могли бы добраться туда быстрее, настроив навигационный управляющий блок.
— Как это сделать?
Стенная панель ушла в пол, открыв новые мигающие лампочки, кнопки, диски приборов и тому подобное.
— Видишь маленькое колесо над Кью-клапаном? — спросила она.
— Да.
— Поверни налево.
— Как скажешь, мэм.
Я подошел, повернул.
— О, о, о! — вскричала она.
— Я причинил тебе боль, мэм!
— Не-е-ет!
— Это все или мне надо сделать что-то еще?
Я не представлял себе, что настройка навигационного компьютера требует стольких телодвижений, но в конце концов я, должно быть, причинил ей боль, так как она сказала, что больше не может, и я отошел от панели со словами, что задержка на пару часов — не проблема.
Полет занял два дня, но в ее компании я мог бы лететь и дольше. Она настаивала, чтобы я ел три раза в день, а я при первой возможности настраивал навигационный блок. Наконец мы приземлились на Барликорне II и вот тут я уловил нотки озабоченности в голосе Леоноры.
— Куда ты идешь?
— Хочу навестить давнего друга.
— Я еще увижу тебя?
— Конечно. Я не собираюсь провести остаток дней на Барликорне II.
В общем-то я намеревался провести здесь одну ночь, возобновив знакомство с Вечерней Звездой, большим специалистом по чужим сейфам, которая в свободное от основного занятия время танцевала в ночных клубах, благо внешность позволяла. Я пригласил ее на обед, мимоходом упомянул про Леонору, и, конечно же, она уговорила меня в тот вечер показать ей живой корабль.
— Она мила, — отметила Вечерняя Звезда, оглядев Леонору с носа до кормы.
— Как и ты. — Я поцеловал ее в шею, потом в ушко и начал раздевать. — А формы у тебя более возбуждающие.
— О, да ты шустрик! — Она захихикала и шлепнула меня по руке, но не так сильно, чтобы я ее убрал.
— Возможно, — ответил я, — потому что не видел своего свидетельства о рождении, — но друзья зовут меня Катастрофой.
В общем, мы возобновили близкое знакомство друг с другом в тени корабля, а когда я вез ее домой, она заявила, что ни одна женщина в здравом уме не назвала бы меня Катастрофой.
Но по возвращении на корабль меня ждал неприятный сюрприз.
— Никогда в жизни меня так не оскорбляли! — заявила Леонора.
— О чем ты говоришь?
— Стоило мне повернуться к тебе спиной, как ты соблазнил эту уродливую шлюху!
— Во-первых, она не уродливая, во-вторых, я от тебя не прятался. — Я решил, что должен заступиться за Вечернюю Звезду, поскольку она, в силу своего отсутствия, ничего не могла сказать в свое оправдание.
— И ты грязный! — продолжила Леонора. — Сними эту одежду и немедленно прими ванну!
— Можно подумать, что ты — мать, а не корабль.
— Ты сердишься?
— Да, есть немного.
— Хорошо! — фыркнула она. — Тогда мы квиты.
С того момента ситуация стала изменяться от плохого к худшему. Всякий раз, когда я говорил ей, куда надо лететь, она устраивала мне допрос с пристрастием на предмет женщин, с которыми я хотел повидаться. Она не посылала и не принимала субпространственные сообщения, если адресатом и, соответственно, отправителем значилась женщина. Если я разговаривал во сне и упоминал женское имя, она будила меня, чтобы узнать, о ком я говорил.
Наконец через три или четыре дня она объявила, что везет меня в звездную систему Плантагенет.
— Что происходит? — пожелал узнать я.
— Я так больше не могу! — ответила она. — Не могу сосредоточиться на навигации! Не могу рассчитать потребление топлива! Не могу вовремя засечь метеорные дожди и ионные штормы!