Тридцать или сорок пришельцев высадились у «Аванпоста», в котором находились робот-бармен, историк, слепоглухонемой гений и я, вот я и решил, что основная тяжесть борьбы с ними ляжет на меня.
Подумал, что нет смысла соревноваться с пришельцами в меткости стрельбы из лучевиков и бластеров, поэтому достал из-под стойки молекулярный деформатор. Мне ни разу не приходилось пользоваться им, но я следил за тем, чтобы он всегда был в рабочем состоянии. Кроме того, другого действительно мощного оружия у меня не было. А вот молекулярный деформатор мог за наносекунду превратить в желе хоть тысячу пришельцев, вместе с их звездолетом.
Я нацелил его на приближающихся солдат, снял с предохранителя, нажал на спусковой крючок… и ничего не произошло. Приборы подсказывали мне, что энергетическая батарея заряжена, все системы функционируют нормально, но он определенно не выполнял задач, ради решения которых его и разработали.
Я предпринял вторую попытку, но пришельцы как ни в чем не бывало шагали к «Аванпосту». Поэтому я спросил у Эйнштейна, что не так, и он, после короткого анализа, сообщил, что пришельцы вооружены атомным нейтрализатором, устройством, которое может приостановить работу любого оружия с атомной энергетической батареей.
Самое печальное состояло в том, что в этот самый момент пришельцев отделяли от «Аванпоста» какие-то сто ярдов. Они видели, что я пытался выстрелить в них из деформатора, поняли, что их нейтрализатор работает, и даже не стали строиться в боевой порядок. Смеясь, толпой шли к двери.
Я сказал Эйнштейну, что только он может спасти ситуацию, при условии, что решение будет найдено в течение минуты. Он ответил, что незамедлительно займется этой проблемой.
Расстояние до пришельцев сократилось до восьмидесяти ярдов, шестидесяти, сорока. Я все пытался выстрелить из деформатора, но с прежним результатом.
— Эйнштейн! — проорал я. — Или ты найдешь решение за десять секунд, или думать тебе больше не придется.
Через восемь секунд на дисплее компьютера появились инструкции, которые Бард тут же и озвучил.
— Отойди на двадцать футов влево и выстрели снова.
Ничего более глупого слышать мне не доводилось, но времени спорить не было, я отбежал на двадцать футов и выстрелил снова, на этот раз через окно, около которого сейчас сидит Золушка. Деформатор выстрелил, и от роты пришельцев осталась лужица желе.
Я взял у Барда компьютер, сообщил Эйнштейну, что его идея сработала.
— Как ты это сделал? — спросил я через компьютер. — А главное, что ты сделал?
— Твое оружие использует атомную энергию, не так ли? — спросил Эйнштейн.
— Да.
— А базовый принцип атомной энергии Е равно МС квадрат, правильно?
— Насколько мне известно, да.
— Далее, у пришельцев был атомный нейтрализатор, который препятствовал нормальному функционированию твоего оружия.
— Ты мне это уже говорил.
— Но это, как ты понимаешь, и есть ответ.
— Какой ответ? Как ты узнал, что молекулярный деформатор начнет стрелять, если я отойду на двадцать футов влево?
— Полагаю, ты мог бы отойти и на двадцать футов вправо, — ответил Эйнштейн. — Но в слове «вправо» больше букв, чем в слове «влево», а мне дали понять, что с временем напряженка, и я это учитывал, когда писал, что надо сделать.
— Ты мне не ответил, — упорствовал я. — Как ты узнал, что оружие заработает, если я отойду вправо или влево?
— Как указывал мой прапрапрапредок Альберт, относительность может быть и локальным феноменом. Ты нейтрализовал действие нейтрализатора локальным перемещением на двадцать футов.
* * *
— Я всю жизнь слушаю глупости, но глупее просто ничего не слышал! — воскликнул Макс.
— Ты так думаешь? — задумчиво спросил Никодемий Мейфлауэр. — Я вот слышал много чего и куда глупее. Причем прямо здесь, в «Аванпосте».
— Э… я никого не хочу критиковать, — Вилли Бард оторвался от блокнота, — но все было совсем не так.
— Теперь так, — возразил я.
— Но…
— Эйнштейн не видел, что произошло, Регги у нас неразговорчивый. И по всему выходит, что я — единственный очевидец.
— Одну минуту. Я тоже при этом присутствовал! — вскричал Бард.
— Ты всего лишь летописец, — напомнил я. — Ничего не происходит, пока кто-нибудь, в данном случае я, не рассказывает историю.
— Томагавку не откажешь в логике, — вступился за меня Катастрофа Бейкер. — В конце концов, это твои правила.
— То есть ты хочешь, чтобы я записал его версию, а не настоящую? — спросил Бард.
— Его версия и есть настоящая, — ответил Бейкер. — Во всяком случае, станет таковой, когда ляжет на бумагу.
Эйнштейн что-то нам написал, а Большой Рыжий тут же озвучил.
— Он говорит, что находит версию Томагавка очень изяшной, но надеется, что ни один специалист по атомной физике ее не прочитает.
Бард поднялся, подошел к стойке.
— Я обращаюсь к тебе, Регги, скажи им, что Томагавк лжет.
Регги продолжал молча мыть грязные стаканы, а покончив с этим, принялся вытирать стойку.
— Похоже, ему нечего сказать в ответ на твое обращение, — рассмеялся Макс.
— Ладно, ваша взяла. — Бард вернулся к лежащему на столике блокноту. — Именно так Эйнштейн и спас «Аванпост».
— Черт, да знай я, что история такой интересный предмет, остался бы в школе! — прогремел Катастрофа Бейкер.
— А когда ты ее бросил? — спросил Большой Рыжий.
— Лет в восемь или девять.
— Они не попытались остановить тебя?
— Разумеется, попытались. — Бейкер печально покачал головой. — Бедняжки. Но я надеюсь, что практически всех уже выписали из больницы.
— Ты уже тогда знал, что станешь героем? — спросила Мать Земля.
— Насчет этого я ничего не знал, — признал он. — Но нисколько не сомневался, что ученым мне не быть.
— Он к десяти годам определился с будущим. — В голосе Большого Рыжего слышалась зависть. — А у меня ушло полжизни, чтобы решить, что мне прямая дорога в профессиональный рестлинг.
— Я могу научить тебя рестлингу, — предложил преподобный Билли Карма Силиконовой Карни. — Пойдем со мной, и я покажу тебе наиболее интересные захваты.