Я разглядывала комнату, но не решалась отойти от двери. Мне казалось, что если я сделаю хоть один шаг меня настигнут ловушки, которые тот час убьют меня, разорвав на маленькие кусочки.
-Боже, Аврора! -усмехнулась я сама над собой, наконец-то сделав шаг, -Докатилась, говорю сама с собой, -произносила я, шагая вперед по комнате
Меня привлекала каждая вещь, которая находилась в этой комнате. Каждый листочек, который был разбросан по комнате, каждая коробка и безусловно содержимое шкафа. Я понимала, что именно это комната таит в себе много тайн, и именно это заставляло меня поднимать каждый листик с пола, шагая к шкафу.
Первое, что безусловно меня удивило, это именно те рисунки, которые еще десять минут назад вспыхивали в моей памяти, как еще одно жуткое воспоминание из прошлого. Те два моих рисунков были в темно коричневых рамках с позолотой. Почему-то этот момент улыбнул меня, не знаю почему. Я на минуту подумала, что именно они были важны ему, коль они оказались в рамках, что уже казалось странным, но жутко приятным.
Но более меня привлек один из полу пустых шкафов, в которых находилось несколько кожаных альбомов, конечно кожаных, а так же одна фотография в разбитой рамке. Открыв дверь шкафа, я вытащила рамку, а затем сколько альбомов.
Сев на удивительно мягкий и немного пыльный ковер, я начала рассматривать фотографию, которую затем я вытащила из рамки. На этой фотографии был маленький Генри, боже мой, маленький Генри. Вы только представьте маленького Генри со светлыми глазами в которых читается радость, которые даже сквозь фото одаряют тебя лучиками солнца, волосы, которые неаккуратно лежат на его маленькой детской голове, а главное улыбка. боже это лучезарная улыбка, которая показывает то, что этот малыш по настоящему рад. Рядом с ним была молодая женщина, которая была очень красива. Светлые глаза, как у Генри и русые кудрявые волосы, которые красиво свисали с ее плеч. Женщина мило улыбалась Генри. Второй человек, который сидел по другую сторону Генри был мужчина. Темноволосый мужчина с красивыми зелеными глазами.
Вся эта картина вызвала на моем лице улыбку, когда я стала замечать схожесть этих троих совершенно беззаботных людей. Они все улыбаются, все счастливы и довольны. Поверьте, кроме как на этом фото, я еще не разу не видела на столько счастливым Генри.
По всей видимости это были его родители. Его родная мама и вправду была прекрасна. Ее светлые и очень добрые глаза явно достались Генри, вот только теперь они у Генри безусловно светлые, но они омрачены горем и его проблемами, которые творятся в его голове до сих пор. Волосы достались Генри от его отца, это можно заметить только сейчас.
Это фотография вызывала во мне бурю эмоций, ведь, я понимала на сколько трудно было этому маленькому светлоглазому мальчику переживать все трудности его жизни. Как трудно ему были осознавать, что все его счастье скатилось ко дну. Как было трудно выживать без них, как было трудно смотреть в глаза миссис и мистера Дюкре, когда он попал в их семью. Как было трудно все это терять, осознавая то, что он все потерял, все, что так долго было важно ему…
Я раскрыла альбом, в котором был сбор разных фотографий. На многих фотографиях Генри улыбался, но чаще всего, как правило это были его детские фотографии. Затем была пустота, а потом фотография Генри и Кристины, где Кристина улыбается широко широко, а Генри делает недовольное лицо подростка.
В следующем альбоме я нашла его семейные фотографии где-то на отдыхе. Он был с красивой девушкой, она было русая и достаточно красивая. Возможно это его жена, потому что на последующих фотографиях она уже беременна, и именно на этих фотографиях я начинаю опять замечать настоящую улыбку Генри Дюкре.
На следующих фотографиях та же самая девушка стоит напротив строящегося замка с маленькой девочкой на руках, а потом Генри с этой же девочкой. А затем миссис Дюкре, которая гуляет с ней по городу. Это была следующая семья которую он потерял, потерял, опять потерял.
Сердце невольно сжимается от осознания всего того, что Генри вновь пережил и слеза предательски сбегает с моей правой щеки. Я начинаю улыбаться, когда в конце второго альбома я нахожу фотографию маленького Генри, совсем маленького. Неужели он и вправду был таким милым малышом?
В третьем альбоме было достаточно фотографий семьи Дюкре, но на них Генри практически не улыбался, совершенно нет. Его лицо показывало боль, описывая все мысли и чувства. На этих фотографиях он был уже со шрамом, впрочем как и сейчас.
Тяжелые, но при этом тихие шаги заставили меня испуганно улыбнуться. В этот момент из-под большой двери появился Генри. Он выглядел уставшим. На нем были обычные черные брюки, черный жакет, который был одет на черную футболку и какие-то кроссовки.
Я встретилась с его взглядом, пытаясь поймать хоть капельку недовольства, но в ответ на свои поиски я получила совершенно другое. Его глаза совершенно не потемнели и не выдали не капельки недовольства. Генри одарил меня странным взглядом со своей уставшей улыбкой.
Он стоял еще минуту, прежде чем начал шагать ко мне.
-Что ты делаешь в Северном крыле замка? -тихо произнес он, присаживаясь рядом со мной на ковер, -Я не думал, что оно может тебя привлечь, -он пытался заглянуть в мои глаза, но я упрямо опускала их
Генри оглядел все, что на данный момент теперь окружает нас.
-Ты настолько любопытна, моя Лефевр, -через секунду уставшим голосом, произнес он, заставив меня наконец-то поднят глаза на него
Я глядела на него, но я не могла ни чего сказать, просто не могла, потому что не знала, что я могу сказать. Я знала, что ему не нужны слова сожаления, он не любит этого. Я знала, что он не любит вспоминать все это. Я знала, что я в очередной чертов раз заставила его вспомнить весь этот ужас.
Он внимательно глядел на меня, показывая еле заметную уставшую улыбку. Генри перевел взгляд от меня на фотографии, которые окружали нас. Он протянул руку к одной из них, это именно так фотография с его родителями.
-Вижу ы посчитала нужным вытащить ее из этой рамки, -произнес он, проводя пальцем по лицу своей матери
Но я опять молчала, пытаясь сдержать все эмоции, которые засели в меня.
-Правильно, я тоже думал об этом, но не мог набраться смелости, чтобы снова вернутся сюда, -он выдыхает и опустив руки с фотографиями, обратно переводит взгляд на меня, -Ты храбрее чем я
-И в тысячу раз глупее, прости, -почти шепотом произношу я
Он невольно, кажется с болью выдыхает. Я молчу, даю ему время, чтобы утихомирить ту боль, которая кажется вновь поселилась в нем. Черт тебя побери, Аврора!
-Эти фотографии значат для меня многое Лефевр, именно поэтому они оказались в Северном крыле, -начинает он