— Ага, у них частенько бывают акции, к тому же у меня вкусная скидочная карточка, как у постоянного покупателя.
— Какой-то заграничный эксклюзив, — хмыкнул он.
— Ну… эксклюзив — не эксклюзив, но заграничный, — рассеянно ответила я, припоминая, куда повернуть, чтобы срезать дорогу. — О, точно здесь! — обрадовалась я, увидев на углу магазин «Cartier», и пошла в его направлении. — Ты чего остановился? — удивилась я, когда Олег не последовал за мной.
— Да нет, ничего, — прищурился он.
— Пошли, пошли, последний магазин, не съедят тебя там, — я взяла его за руку и потянула в нужном направлении.
— Ты куда? — тормознул меня Олег, когда мы свернули за угол.
— Вон туда, — я махнула рукой в сторону известного магазина фототехники.
— Ты ж про кольца что-то говорила, — удивился Олег.
— Ну да, переходные. А ты что подумал?
— Да так, ничего.
И тут только до меня дошло, что он мог подумать. Я, не сдержавшись, прыснула:
— Вот этого добра мне сейчас как раз не хватает. Пошли уж присмотримся к заграничному не эксклюзиву.
— С тобой не соскучишься, — расслабился Олег.
Управилась я быстро. Выяснив у менеджера, что интересующего меня товара нет, я отказалась его заказывать, потому что еще не была твердо уверена, стоит ли связываться со старыми объективами.
— Пошли нервы заедать, — предложила я, как только мы вышли из магазина.
Олег меня с радостью поддержал.
— Какой-то шопинг у тебя неправильный, — заметил он, как только мы немного насытились.
— Почему неправильный?
— А как же горы пакетов, выгребание последней мелочи из кошелька и сетования, что чего-то важного не смогла найти?
— Мне ничего смертельно важного не нужно было, если бы что-то интересное обнаружила — купила бы. К тому же надо будет тебе отчитаться Люде, что ты честно ходил со мной по всем этим бутикам. Не станет же она у тебя названия магазинов спрашивать.
— А она могла бы, но, думаю, тебе поверит на слово.
— Это почему же ко мне такое доверие? — удивилась я.
— Это она пускай сама рассказывает.
— Ну у вас и семейка, — рассмеялась я.
— Ты еще не со всеми знакома.
— Познакомишь?
— Пока нет, но позже — обязательно.
— Боишься?
— Опасаюсь.
— За кого?
— За свое душевное равновесие, — посмеялся он над моей настойчивостью.
Мы еще долго сидели в кафе на третьем этаже торгового комплекса, припоминая разные забавные случаи из жизни. Олег в красках описывал самые дурацкие споры со своей неугомонной сестрой и результаты того или иного проигрыша. Да уж, ребята не мелочились, но и гадостей друг другу не делали — всё в рамках дружеских шуток. Так незаметно время подошло к шести вечера. Прибавилось народу, желавшего развлечься, пошататься по магазинам и попасть в кино.
— Ну что, пора отсюда выбираться, — сказала я, немного сожалея, что время подошло к концу.
— Давай.
Мы подошли к площадке, с видом на стеклянный лифт и эскалаторы, внизу и по галереям сновали люди.
— Держись за поручень, — попросил меня Олег.
Я хмыкнула, но подчинилась:
— Только не изображай сцену из «Титаника», — стало любопытно, что он задумал.
Он встал за моей спиной, положил руки на поручень рядом с моими, наклонился к моему уху и стал шептать, чуть щекоча меня дыханием:
— Я осторожно провожу пальцами по твоей шее, перебирая короткие прядки, спускаюсь к ключицам, очерчичивая их. Едва касаюсь ладонями обнаженных плеч, — мое воображение так явно нарисовало эту картинку, что сердце начало биться быстрее, — осторожно начинаю целовать спину, доходя до границы платья… — я невольно выгибаюсь, — пальцами с силой провожу по молнии, тянущейся до самых бедер так, чтобы ты почувствовала чуть грубоватый шов, причиняющий дискомфорт твоей нежной коже… — я прикрыла глаза… — Глаза открой, это всё здесь, на людях, спешащих по магазинам… — я невольно покраснела. Что это со мной? Танцевать на грани приличий могу, а здесь… здесь все культурно, до меня даже не дотронулись, но кожа прямо горит, — целую шею, щекочу языком и прикусываю кожу… до легкой боли… — я судорожно сжала поручень, — целую свою отметину… эта первая… ее будет видно всем… тебе же нечем прикрыть ее ни жакета, ни шарфика… мои руки все настойчивей исследуют твое тело, облаченное в легкое платье… проводят по талии, стремятся к груди… — черт, я думала, что я люблю только руками… ушами, оказывается, тоже… — … застывая корсетом, приподнимающим, но не скрывающим грудь… — сволочь… хоть бы прикоснулся… и плевать, что здесь люди… — потом одна рука скользит вниз, к животу, накрывая его полностью, едва доходя средним пальцем до лобка… — хотелось ругаться… но правила есть правила… точнее без правил… — мое бедро вторгается между твоих ног, заставляя их раздвинуться шире… — я невольно сделала небольшой шаг в сторону и вздрогнула от смешка, — мои руки возвращаются на талию, спускаются чуть ниже, и настойчиво прогибают тебя в пояснице… — ну что ж, здесь я чуть отыграюсь… Я резко прогибаюсь, прижимаясь к его паху… Дрожь проходит от макушки до самых шпилек, с губ срывается стон, когда одновременно с ощущением, как меня хочет Олег, в шею впиваются до легкой боли его зубы. Вот и скажите, что мы далеко ушли от животных.
Невесомый поцелуй в место укуса, Олег отстраняется и берет меня за руку:
— Пошли отсюда.
Зараза, дал бы хотя бы успокоиться: у меня ж коленки подгибаются. Никогда ни на кого так не реагировала даже в самых откровенных танцах. Обычно от меня мужчины сбегали с дискомфортом в штанах. А он идет так, как будто ничего не случилось, хотя я своими нижними девяносто явно чувствовала отнюдь не платонический интерес. Меня теперь уже не гложет мысль, до чего нас доведет эта игра без правил, меня мучает вопрос — КОГДА ОНА НАС ДОВЕДЕТ!
Глава 36
Нет ничего хуже утра понедельника, когда всю ночь мучают сны, да-да, те самые, и я ими не наслаждалась: я не вуайерист и к мазохистам отношения тоже не имею. Да, надежда моя оправдалась на занятый вечер… прогулка за ручку, приятная беседа. И всё. А нет — легкая ласка, доставшаяся шее на прощание. Рррр… разорвать? Неа. Улыбка не сползает с моего лица… люблю достойных чувственных противников, и теперь надеюсь, что мне такой достался не в танце, а в жизни. Ладно, на работу, на работу, на работу. Сегодня трудовая деятельность будет под угрозой у всего офиса — надо же перетереть в мелкую пыль события на корпоративе. Надеюсь, ничего экстраординарного не произошло.
Специально приехала пораньше и не ошиблась — на кухне уже толклась бухгалтерия, кто-то из менеджеров, на подоконнике над бабьим царством восседал Андрей. Я махнула всем рукой и притулилась рядом с айтишником.
— Ты чего так рано ушла? — поинтересовался он.
— А что там было еще делать? Мой организм не в состоянии столько пить.
— А я думал, ты сбежала от своей популярности? — подколол он меня.
— Мне эту популярность будут припоминать с особым цинизмом.
— Да уж, Леночка была в ярости, особенно после твоего исчезновения. Что-то между вами произошло?
— А разве она снизойдет до меня? — сделала удивленно-круглые глаза.
— Лучше бы не снизошла. Не хочется терять такого ценного сотрудника.
— И в чем же ценность обыкновенного помощника юриста?
— В том, что у нас уже принимают ставки, кто вылетит с фирмы: ты или она.
— Тогда мне от выигрыша процент, зря что ли страдаю, — поморщилась я.
— А раньше ставили, сколько продержится Ленкин подчиненный.
— Какая неистребимая вера в лучшее.
Еще немного посидев в комнате отдыха и послушав сплетни, я спокойно ушла на рабочее место — ничего интересного я не услышала. Рабочий день прошел спокойно — гадюка шикнула приветствие и уползла к себе, я разбирала очередные бумажки, руководство не заглядывало.
Надежда на такой же спокойный вторник разбилась в дребезги.
— Валерия, Вы на машине? — поинтересовался Сергей Геннадьевич.