Между тем одна из прекраснейших адвокатесс продолжала защитное нападение:
– Так вот, возлюбленный послал меня к себе на Подмосковную дачу, где я благополучно извлекла из тайника доверенные мне денежки. Дальше, как все понимают, я встретила его с самолета; он подтвердил высказанное раньше намерение, что окажет мне материальную помощь, очень необходимую на лечение младшей сестры, сам же решил купить себе новенькую автомашину, о которой пока, единственное, лишь грезил, но никак не мог себе подобные траты позволить – и вот наконец настало мгновение, когда он осуществил и давнюю, и, как ему всегда казалось, несбыточную мечту.
Глава V. В офисе русской мафии
В конечном счёте изрядно вспотевший следователь все же не выдержал и, нарушая все писанные инструкции, «прямо в лоб» спросил косноязычную оппонентку:
– Хорошо, а сообщение о вероятности взрыва, якобы ожидаемого в аэропорту Шереметьево – это тоже не Ваша идея, мисс Карен? Ах да, наверное, кто-то другой придумал поднадоевшую уже уловку и перевел посадку во Внуково – не так ли? Кроме того, Вы ведь, конечно же, знаете, что все телефонные разговоры, ведущиеся с бортов самолетов, записываются, а соответственно, мне достоверно известно, что Мэйсон Вам во время полета звонил; теперь ответьте: о чем же вы с ним интересно беседовали? Хотя можете не утруждаться… я и так хорошо осведомлен о ваших переговорах – вы обсуждали смену маршрута.
– Ну и что? Наши переговоры – наше личное дело, – спокойно отвечала прекрасная Хлоя, – Вы можете сто раз прослушать тот разговор, и если найдете там что-то предосудительное, то попробуйте предъявить нам в вину; но, уверяю, в нашем незатейливом трепе, ни о чем конкретном не говорящем, Вы ничего преступного не услышите – то была исключительно частная, деловая беседа.
Как бы там ни было, представитель правоохранительных органов стремился любыми путями «додавить» чересчур разговорчивую противницу:
– Да, но у нас существует видеозапись, где Ваш клиент очень эксцентрично подменил чемоданы и где все его телодвижения прекрасно запечатлелись на записи.
Однако Хлоя оказалась отнюдь не наивной дурочкой и в тупик ее не поставило даже столь серьезное обвинение; она саркастически усмехнулась: ей только-только пришло на память, как на одной из последних лекций им показывали, что, при резкой подмене предметов, на видеопленке остается смазанная, невзрачная запись, совершенно непригодная для приведения в качестве доказательства. Вспомнив о важном условии, она уверено заявила:
– Не сомневаюсь, мы говорим сейчас о посредственном монтаже, поэтому совать вышеозначенную фикцию и выставлять ее за непреложную истину – лично я бы попросту не решилась. Предупреждаю: любую «сфабрикованную фантазию» я собираюсь красиво разваливать; заявленная же туфта будет исключена проще, чем, скажем, мне предложат грецкий орех щипцами расплющить, – эффектно моргая глазками, уверила Карен российского следователя, – так что на сомнительном видео я бы основную ставку делать не стала – словом, у Вас всё или имеется что-то еще?
«А «пронырливая стерва» не так уж проста и совсем не глупа, как могла бы показаться вначале, – рассудил про себя задумчивый Мэссон. – Действительно, в Шереметьево схема передачи денег у бандитов была отлажена до завидного автоматизма, поэтому навряд ли бы там чего получилось, причем даже у такого опытного авантюриста, каким слывет Миша Мишин», – уверился он в мысли, что перенос основного действа во Внуково явился правильным и логичным решением; однако тоска о неминуемой встрече, крайне неприятной и ожидаемой с господином Мак-Коганом, не отпускала его и в том числе после убедительных и непререкаемых рассуждений.
Противоречивые размышления, охватившие незадачливого проныру, стали возможны еще и по той причине, что в комнате, где велся противоречивый допрос, наступило временное затишье. По-видимому исчерпав все весомые аргументы, способные хоть на какое-то время удержать великолепную парочку в отделении, Самодовольный, в обычных условиях поступивший бы, возможно, как-то неординарно, в настоящем случае сильно смутился присутствием американского консула и замолчал, обдумывая следующую затейливую уловку. Почувствовав его неуверенность, Хлоя, изогнувшись словно пантера, готовившаяся к прыжку, переменила прежнее положение и, приблизившись к следователю едва-едва не вплотную, с наигранной наивностью хлопала перед ним голубыми глазками, украшенными большими накладными затушеванными ресницами. Глядя прямо в его светлые очи, беспардонные и такие же наглые, какие были и у нее, Сидни ехидно спросила: