Решение с финансовыми активами было гениальным. Не знаю, кто его придумал, но задумка была очень правильной. Что мы можем сделать, если мы не можем продавать просто бусы, — мы можем продавать воздух. Что такое финансовый актив? Это договор о распределении собственности и будущих прибылей. Что такое акция? Это договор о распределении собственности в предприятии и будущих прибылей. Что такое долговая расписка? Это договор о распределении твоих будущих доходов, т. е. ты по этой долговой расписке обязуешься выдать часть своих будущих доходов с процентами.
В какой–то момент в мире произошла следующая ситуация: финансовые активы в сознании людей и предпринимателей отделились от реальных активов и превратились в самостоятельный товар. Вот, допустим, есть предприятие Дженерал Моторс, оно стоит 80 млрд. долларов, а есть акции Дженерал Моторс и его долговые расписки, — они тоже стоят 80 млрд. Так вот в сознании людей эти вещи разделились, и ДМ стал стоить 160 млрд. долларов. Этот процесс шел каскадом по экспоненте. Почему говорят, что в Штатах маленькая инфляция, а у нас высокая? На самом деле в Штатах инфляция колоссальная, она просто поглощается этой псевдотоварной массой финансовых активов. Когда значительная часть дохода населения и предпринимателей абсорбируется акциями, CDO, CMO, фьючерсами на всевозможные товары или даже на погоду или выигрыш футбольных команд.
… и вот сегодня вот эта вся гигантская товарная масса, гигантская инфляция, накопленная после Второй мировой войны она сконцентрирована вот в этом гигантском финансовом пузыре, том, про что мы сейчас говорим «финансовый кризис». На самом деле этот финансовый кризис есть продукт с одной стороны перепроизводства, а с другой стороны вот этой построенной колониальной модели, потому что не только и не столько американцы и европейцы встряли сами в эту свою финансовую пирамиду, сколько мы. Т. е. на самом деле … простой из всех… как это выглядело? Простому китайцу или русскому в 92–м году говорили: «Ну, посмотри где вы живете — вы живете в грязи в России. Вы заработали свои там 1000 рублей — ну и что? Она у вас сгорит, куда ее девать? Вы ее вложите, товарищи–граждане, в американские активы — смотрите, какие надежные! Америка никогда ни с кем не воевала, она самая надежная страна в мире, у нее самые надежные активы. Т. е. вы в них вложите, а ваши деньги не просто сохранятся, они увеличатся. Вам не надо работать, вам нужно вложить эту тысячу долларов — и через 10 лет будет 5 тыс. долларов.»
И на самом деле деньги абсорбируются со всего мира. Только за последние 20 лет, если пересчитать с дефлятором в сегодняшние деньги, эта сумма составляет порядка 19 триллионов долларов, которые были отсосаны из Восточной Европы, Юго–восточной Азии, и во время кризиса из нашей страны, Китая и т. д. То есть вот эти деньги — это на самом деле, назовите, колониальный, постколониальный, неоколониальный, это налог… чисто прямой финансовый налог, когда … только в данном случае колонизируемые уже не протестуют, а наоборот очень рады. Вот, вкладывают в акции Дженерал Моторс, ну а то, что в один день укокошили в 60 раз — бывает, бывает… И деньги достались, собственно говоря, американским предыдущим держателям.
Что это означает для нас? Это означает, что выхода нет…
Выхода на самом деле нет. Постколониальная модель сожрала все мировые сбережения, мы имеем тотальный кризис перепроизводства, это кризис … то есть мы, уже посмотрели спекулятивный кризис, который начался не в 2008, как некоторые думают, а в июне или даже в мае 2007–го, то есть это для нас … для России, мировой спекулятивный кризис начался больше полутора лет назад, почти 2 года назад… За ним последовал экономический спад. Как я и предсказывал в 2007, его признали через полтора года. То есть он начался на самом деле в ноябре 2007 года в Штатах, (0:26) и докатился уже где–то к марту до Европы и до Японии, т. е. они будут еще по Японии и по Европе … Затем последовал естественный кризис потребительский — это кризис, когда люди ощущают, что начинаются экономические проблемы и начинают сокращать свое потребление. Затем возник, собственно говоря, кризис производства, тот кризис, про который мы все слышим и который почему–то все еще продолжают называть финансовым — когда останавливаются конвейеры, когда предприятия начинают добиваться от своих правительств протекционистских мер, когда они начинают делать скидки на внешних и на внутренних рынках выше всякого разумения — 50–70%. Следующий кризис, который в ближайшее время начнется — в принципе, первые движения которого уже начались — это бюджетный кризис. Этот бюджетный кризис будет развиваться во всех странах практически, от него уйти невозможно.