Выбрать главу

Погоня шла по пятам, и секундой раньше тяжелые пули выбили облако пыли и опилок, дополнив новыми ингредиентами мою слипшуюся в кровавые сосульки прическу.

Стволы сросшихся деревьев подарили мне надежную защиту от обстрела. Здесь я неосторожно упал своей раненой лопаткой на ранец и взвыл от свежей порции боли. Слезы, брызнувшие из глаз, не помешали рукам отправить револьвер в кобуру. Затем, сжав зубы, присел и потянул к себе тело, рядом с которым подобрал оружие. И откуда только силы взялись, но труп в зеленых шароварах и кожаном доспехе с перекрестьем патронташей удалось немного перетащить и перевернуть на бок.

Здоровой рукой я проворно расстегнул патронташ и дернул его в укрытие. Потому что боеприпасы от моего револьвера ружью очевидно не подходили.

Немеющая ладонь легла на резную «пистолетную» рукоять, пальцы прошлись по выступающим частям конструкции, и пятиместный барабан откинулся влево. Деревянный приклад и ложе украшала затейливая резьба, но, главное, удерживать трофей оказалось легко и удобно. Пока перезаряжал, таская увесистые тупоконечные цилиндры из остающегося на наемнике патронташа, поразился, как мои руки умело управлялись с оружием, которое они держали — могу поклясться — впервые в жизни. Сразу понял — мое.

Традиционный цилиндрический набалдашник, неизменный атрибут всех виденных образцов местной «стрелковки», превосходил деталь моего револьвера раза в полтора. Что вкупе с длиной ствола и крупным калибром пуль наталкивало на логичный вывод о разной мощности этих самых… «гамионов» — нашлось в голове нужное слово. Последующий поток информации разложил все по полочкам, объяснив отсутствие унитарного патрона и пороха вообще. А еще пришло знание, как наполнять волшебные аккумуляторы энергией. Если в револьвере еще оставалось двадцать два заряда, то резервов трофея хватит на два барабана. Поэтому никаких позиционных боев, просто по-мальчишески хочется испытать приобретение разок-другой на живых мишенях. Заодно дыхалку в норму приведем и снова побегаем — подыграл здравый смысл злости и азарту.

Левая рука, как единственная пригодная для мелкой работы, проворно наколупала из второго патронташа пригоршню боеприпасов — автоматически засунул их в карман своих «шаровар». Затем меня осенило пошукать у пана наемника запасной гамион. Но не успел. «Болельщики», будучи не в силах пережить разлуку с кумиром, приближались с двух сторон, покрикивая, постреливая и варварски доламывая кусты. Пули стригли ветки и ранили стволы лесных гигантов на предполагаемой траектории моего бегства, но совсем не там, где я залег. Вредно судить всех по себе. У меня стиль жизни: убегая от неприятностей, периодически останавливаться и крепко давать им по зубам. Дабы не наседали.

В просвете между кустами появилась фигура большеголового рахита, собравшегося расстрелять из своего непомерно длинного ружьишка прямо весь темный лес сразу. Качающиеся от воздействия моей туши ветки ему мешали, вот он их неуклюже отгибал ложем фузеи. Искать меня глазами в такой ситуации ему несподручно.

— Аг-р-ра! — выкрикнул враг и несмело шагнул вперед.

— Агр-р-а-а! Агр-р-а-а! — откликнулись его подельники полудюжиной голосов, благоразумно оставаясь на опушке.

Я же молча приладил оружие, используя покойника вместо бруствера, прицелился и нажал на спусковую скобу. Винтовка — а кованый ствол, несомненно, имел нарезы, — отрывисто и зло бахнув, ощутимо толкнула в плечо. Враг сложился пополам и тонко завопил. Я же, напротив — выгнулся между замшелых корней дугой — засевшая в спине пуля бередила рану просто зз… замечательно, но героически промолчал. Правая рука, пронзенная молнией вдоль нервов и «забитая» до полного онемения колдовским браслетом, воевать категорически отказалась. Больше прицельно вести огонь я не мог: пот, слезы и какие-то странные крапинки в глазах крайне усложняли поиск цели.

Бахнув в ближайшие кусты на характерный шум еще пару раз для острастки с левой руки, я выронил ружье и, руганью заглушая боль, потянул бывшего обладателя моего оружия на себя. Ценой титанических усилий удалось сдвинуть тушу на полметра и перевалить ее через вздыбленный корень. Ежесекундно рискуя шкурой, обшарил район гузки «дикого гуся».

Правая рука продолжала бастовать, и в голове не укладывалось, как тащить награбленное и одновременно отстреливаться. Не успел отругать себя за логическую нестыковку, как пальцы сами щелкнули нужными защелками и притянули тяжелую поношенную сумку к груди.