Привстав, немного шатало, я стал старательно принюхиваться. Нужна свежесть, она есть там, где вода. Пока глухо. Пахло травами, степью, злаками, но не водой. Пошарив, нашёл колосок, и сорвав, пожевал осторожно. Пшеница. Значит, на обочине дороги. Кажется, рядом разбитая машина, может не одна, и те кто на них ехал, рядом лежат. Я попал в одного из пассажиров. Кровь вроде сильно не течёт, щепка запрела рану. Особо не дёргая головой, я снова встал, с трудом смог удержать равновесие, сильно шатало, и шаря перед собой руками, двинул вдоль обочины, продолжая принюхаться. А у парнишки неплохо были развиты слух и обоняние. Ну да, на них и полагался, раз главный орган – зрение, не работал. Я поначалу думал щепка что повредила, и тело ослепло, но нет, похоже врождённое. Ничего, исправим. Так и шагал, ещё и ногами проверяя что передо мной. Тело непривычное мне, осваивал, ноги к слову босые были. Дорога слабо укатанная, явно полевая, шумы если стояли, далеко, я так метров двести прошёл, запинаясь, хотелось пить, очень сильно, и чуть меньше есть. Тут и принёс мне запах свежести ветерок. Справа подул, я сразу свернул и направился туда, прокладывая тропинку в пшенице. Ноги с нежной подошвой, к обуви привычны, сбивал, порезал о стебли пшеницы, но шёл упорно. И чем дальше, тем больше свежесть чувствовал. Когда пшеница закончилась, чуть кубарем не пошёл, тут низина, вот так осторожно боком спустился, слыша пение цикад, если лягушки и есть, прятались от зноя. Дальше, хрустя камышом, чавкая ногами в грязи, чёрт, болото, стал искать где есть чистая вода, но пахло отовсюду одинаково, так что на ощупь.
Чувствуя, что начал тонуть, выбрался обратно и отойдя в сторону, там стал искать. Только с пятой попытки вроде неплохая открытая вода повстречалась. Впрочем, чистой она была на полметра, ниже тина и тонкие явно белесые корни, но за них удобно цепляться было, когда нырнул с головой. Первый способ инициации, глухо, второй способ, тоже, и когда третий попробовал, с первого раза открыл. Есть Дар, на месте. Попив немного воды, так затхлая чуть, муть ещё поднял, но освежает, а пить очень хотелось, я выбрался на берег и сев там, да на солнцепёке, тени вокруг нет, а если и есть, я не вижу, и стал медитировать. Пятнадцать минут и открыл хранилище, запустив маятник. Всё верно, шестьсот двадцать четыре тонны. Остаток пси-сил в источнике, где-то половину, после открытия хранилища осталось, пустил на диагностику. На голову всё и ушло. Глаза да, врождённое, неизлечимо, но не для пси-лечения. Вот так новая медитация до полного, а солнце жарит, и голову не прикроешь, щепка мешает, занялся первой ею, придерживая телекинезом, и выдернул. Потом три заусенца что остались, чтобы не нарывали, и дальше лечил рану, убирая повреждения. До мозга дошла щепка, чуть задела, но всё же повредила верхнюю оболочку. До черепа я не дошёл, только мягкие танки восстанавливал. Всё спустил что было, и новая медитация. Прежде чем заняться я ею, снял рубаху и накинул на голову, а то печёт. Ещё не хватало тепловой удар получить. Вот так очередные пятнадцать минут пролетели, и начал заживлять уже череп. А так всё, рана уже не смертельная, можно позже долечить, а вот глаза нужны уже сейчас. Так что и тут всё что было, спустив на восстановление черепа, есть сильно хотелось, я уже к границе подошёл, когда буду пускать на материал своё тело, поэтому новая медитация, уже жажда мучила, и дальше работал с правым глазом. Тут довольно сложная работа, поэтому, когда опустошил источник, к этому времени за полчаса вылечил правый глаз. Тут на самом деле не так и сложно, просто нудная работа. Главное глаз видел, слезился с непривычки, но видел. Я даже успел настроить его, зрение единица. Как у снайпера. Только у одного глаза.
Осмотревшись, я только и пробормотал:
- М-да.
Тут похоже господский пруд был, дальше закопчённые развалины стен имения, но местные использовали пруд как свалку, и засрали, болотом стало. Там мусор, там колесо телеги сломанное торчит, кучи навоза скидывали. А я эту воду пил. Впрочем, встал, и снова попил, у чистой воды. А куда деваться, хочется. Вернувшись к месту, я провёл новую медитацию, и начал лечить левый глаз, вот и с ним за полчаса закончил. Пять мнут помедитировал, на треть источник заполнен, и понял, пора. Покинув берег болота, я по проложенной тропинке направился к дороге. Нужно глянуть что там, и съестное поискать. Я не могу дальше себя лечить, всё, что мог сделал, материал нужен, то бишь еда. Выйдя к дороге, я направился к машине, там на боку лежала «полуторка» с открытым кузовом воронка и рядом разбросаны тела. Когда я подошёл, то понял, что все погибли, уже попахивали. Меня часа четыре не было. Внимательно всё осмотрев, кивнул сам себе. «Мессер» поработал, сначала бомбу свою точно скинул, та хоть и мелкая, но грузовик на бок положить смогла. Впрочем, немцу тут повезло, дорога с боковым уклоном, вот и облегчило уронить машину. Дальше лётчик развлекался, расстреливая пассажиров. Пулевые отметины в борта были отчётливы видны, и следы на земле. Странно что до пожара не дошло. Двое выжили, убегали, в поле их и настиг враг с неба. Гражданские ехали, двенадцать детей разного возраста, восемь женщин, узлы, чемоданы. Полный кузов был. В кабине полная женщина-пассажир и боец, карабин «Мосина» в зажиме. Я его забрал, как и патроны, остальное оставил. Нашёл детские ботинки, проворил, как на меня, и ногам удобно в них было. Видимо мальца и были, снял зачем-то. Узелок с припасами нашёл, и на ходу кушая, двинул в ту сторону, откуда те приехали. Сорок первый год, я петлицы видел и в документы у бойца глянул, похоже командирские семьи вывозили, вот и попали под атаку с неба. Что меня удивило, тела не мародёрили, это было бы видно, в пыли я свежих следов не нашёл.