Тот ничего не сказал, незаметно убрал в карман шаровар перочинный нож, что я ему сунул, намёк жирный был, и лёг рядом. Ну не зря же меня избивали? Успел по карманам пошарить, пока толкали друг к другу. К моему удивлению тот, что мстил за удар по мудям, в кармане имел мой же нож, что отобрали недавно. А тот острый, очень хорошо заточенный. То, что не зря доверился третьему соседу, понял ночью, когда проснулся и услышал едва слышные хрипы и возню в стороне, где те двое лежали. Свежей кровью дохнуло. Я сел и прислушался. Нас не вывезли, видать поиски продолжались, часовой снаружи был, но и новых сидельцев не добавили. Тут подполз тот третий, надеюсь это он, не видно же ничего, на маня снова пахнуло свежей кровью, и зашептал:
- Нет больше немецких подстилок. Разведбат парень, у нас там лучшие были. Сейчас выбираться надо, я там в углу где лежал, проделал лаз, мне не выбраться, а вот ты думаю сможешь. Нужно часового оглушить, можно поленом, и дверь открыть, дальше я сам. Вся надежда на тебя, не подведи.
- Сделаю. У меня папа начальник разведки дивизии, учил. И на охоту ходил, разделывал дичь. Умею я. Давай нож.
- Хм, ну смотри, - прошептал тот и передал нож, после чего отгрёб солому от стены, открывая лаз.
Выбраться смог, хотя и с трудом. Как этот боец смог сделать, да ещё те двое не увидели, не понимаю, хотя внизу заметно подгнило, понемногу откалывал, заглушая шум кашлем, но я выбирался. Тело болело, каждый шаг отдавил, я же, держа нож, его вытерли от крови чтобы не скользил, и добравшись до угла, дождался, когда часовой дойдёт до меня, и развернётся, сделал три быстрых шага к нему. Тот или почувствовал что, или услышал, начал было разворачиваться, но поздно, я ударил остриём под колено. Зная куда бить, а я знал, болевой шок обеспечен, вот и этот упал на землю, без сознания, чуть грохнув оружием. Чиркнув ему по шее, вскрывая артерию, обыскал под хрипы, мелочь собрал, и открыл ворота. Боец уже дал. Пока тот винтовку снимал, ремень с подсумками, я на всякий случай проверил тех двоих. Мертвы, всё точно, изрезаны, особенно в шею удары были. Одному от уха до уха горло перерезали. Вытирая руки от крови пуком соломы, на ощупь же проверял, потом помыл в корыте, и шепнул напарнику:
- В дом идём.
- С ума сошёл?! Уходить надо, - яростно зашипел тот проверяя патрон в патроннике.
- Вещи у меня забрали. Да и сколько пройдём без харчей? А в доме их много. И одежда нужна, холодно ночью, замёрзнем. Ты уже простыл.
- Полицаи тут встали на отдых, как с прочёсыванием закончили, сам слышал.
- А ты ножом разучился работать? Вон у полицая какой свинорез за голенищем нашёл. Кстати, чего сапоги не снял?
- Не мой размер. Говоришь для мальца больно по-взрослому.
- Все так говорят. Ну что, идём?
- А пошли, - с отчаянной лихостью в голосе, прошептал тот.
Ремень он уже застегнул, а вот винтовку оставил снаружи, я с перочинным ножом, тот со своим, и скользнули в дом. Причём старались отбить запах крови, больно резкий, в том корыте ополоснули руки, одежду старались отмыть. Не сильно помогло, но хоть так. Двери не заперты были, попал в сени, я впереди на ощупь шёл, шаря перед собой рукой. Так и нашёл ведро, наткнулись бы сослепу и загремело бы. Явно специально в проходе поставили. Бояться они нечистую силу, что по Белоруссии безобразничает и шею людям сворачивает, ох боятся. Дальше проверил дверь, из сеней в избу, аккуратно на себя тянул, и поймал швабру, не нашумела. Дальше в избу проникли, где зажимая рты, нанесли удары ножами. Раздавались хрипи, мычание. Я одного полиция прирезал, и в сердце ударил тому пареньку, что заводилой в моём избиении был. Вообще ничего в душе не шевельнулось. Остальных бы найти, а найду, когда Дар вернётся, я ничего не забываю. Нашумели, но в живых никого, дважды пробежались. Шум на улицу особо не вышел. Хорошо ещё немцы ранее собак всех постреляли, а то лаем бы внимание привлекли. Меньше чем за минуту одиннадцать человек на тот свет спровадили. Четверо из них мои. Я зажёг лампу керосиновую, отчего разведчик присел и зашипел, что я нас подсветил, но так действительно удобно. Тот обувь подбирал, форму свежую, у того вся в крови уделана, шинель нашёл, его размер. В общем, оба собирались. Я свою куртку вернул и кепку. Нашёл одеяло неплохое, вещмешок, куда со стола убирал съестное. Тарелку, котелок и ложку. Ещё один красноармейский сидор был, в него боец тоже убирал съестное. Хлеб честно поделили, полтора каравая было. По документам полицаев узнал, что один местный, его дом, остальные с Украины, видать на усилие батальон или два прислали. Боец ещё оружия набрал, после этого мы покинули дом. Лампу к слову я прихватил, только потушил. В сарае, в другом, не где нас держали, повезло. Сверкнул спицами велосипед, когда я спичку зажёг. Пока боец выводил коня с конюшни, выбрал из трёх, седлал, тот умел верхом, я велик вывел. На этом и попрощались, я наотрез отказался с ним ехать. Тот к своим рвался, в сторону Смоленска, где сейчас бои шли, всё же я тут историю серьёзно изменил, надеюсь дойдёт, теперь есть с чем. Я же вещи и трофеи на велосипеде разметил, и ещё разок в дом сбегал, в подпол спускался, на чердак поднимался, сундуки открывал, немало интересного нашёл.