Дядя был в шоке и ярости.
«Дорогие Доменико и Диего! Не стану писать каждому отдельно, чтобы не тратить бумагу. Перейду сразу к делу. Когда я отправлял вас в Африку, я руководствовался двумя соображениями. Первое — в провинции Мавритании довольно спокойно и в то же время, там можно найти достаточно приключений, чтобы не заскучать. Охота, постройка ферм, бандиты, от которых нужно охранять поселенцев… Я был уверен, что вам этого хватит, и вы не ввяжетесь во что-то опасное. Вы же, как всегда, превзошли все мои ожидания. Центральная Африка… Я не знаю, что именно вам понадобилось в этих гиблых местах. По всей видимости что-то такое, о чем нельзя доверить информацию даже этому дневнику (но при этом, судя по всему, можно рассказать командам двух кораблей, которые были лишь недавно наняты, и еще не в полной мере проверены Флавием). Что ж… Сказать мне нечего. Отговаривать и запрещать я не могу — нужно полагать, раз вы решились чуть ли не на похищение кораблей, мои запреты вас и вовсе не остановят. Однако заклинаю вас — как только вы поймете, что не справляетесь — возвращайтесь. Не пытайтесь доказать, перебороть рок и победить саму Африку. Она сожрала тысячи исследователей. Не надейтесь, что к вам она будет более милосердна. Настаиваю и прошу — не позволяйте азарту лишить вас разума. Что бы вы там не искали — оно не стоит ваших жизней. Жду от вас ежедневного отчета, в котором вы, прежде всего, будете указывать свое текущее местоположение. На случай, если мне придется организовать спасательную экспедицию.
P. S. Молодые люди, клянусь, когда вы вернетесь, вас ждет порка. Самая банальная порка, которую применяют лишь к детям до семи лет. Ваш психологический возраст как раз соответствует.
P .P. S. Диего. Я надеялся, что ты станешь рассудительнее и осторожнее после того, как встретишь свою любовь. Однако ты переплюнул все свои предыдущие выходки. Я просто в шоке».
Письмо, вроде вполне корректное… но это нужно знать дядю, чтобы понимать, насколько он выбит из колеи. И насколько он зол.
— Я совсем не уверен, что он остынет к нашему возвращению, — прокомментировал кузен, прочитав письмо. Боюсь, нас с тобой действительно ждет порка. Какой стыд!
Доменико, кажется, действительно по старой памяти боялся розог — ему явно прежде довольно часто доставалось. Я хотел утешить парня, но не успел. По кораблю разнесся жуткий визг, перекрывший даже рев ветра. Мы с братом отреагировали одинаково — похватав револьверы рванули на выход из каюты, по дороге еще столкнувшись плечами. Бегом, пыхтя от усердия, выметнулись на палубу. И замерли, осознавая открывшуюся панораму.
На мачте, на высоте метров пяти, в свете сверкающих молний, плотно обхватив мокрое дерево руками и ногами, сидит Агния и продолжает с четкой периодичностью имитировать корабельную сирену. Пока хватает воздуха в легких, затем короткий перерыв на вдох, и новая порция оглушающего визга. Косые струи дождя хлещут девушку изо всех сил, но безуспешно — им не оторвать ее от мачты. Как не отогнать пса, который опершись передними лапами на мачту, клыкасто улыбается всеми тремя пастями и вывалив языки. Весело помахивает змеиными хвостами еще. Вокруг пса скачут кинокефал и Комо в обличье медведя, но тот на них внимания не обращает, ловко отпихивая задними лапами и одного и другого.
— Что вы смотрите?! — прервала свой вопль Агния. — Уберите от меня это чудовище! Он же меня сейчас сожрет!
— Улисса! — рявкнул я.
— Ну что? — раздался из-за спины раздраженный голос богини. Кера, в отличие от Агнии говорила спокойно, так что расслышать ее сквозь шум дождя было не так-то просто, — Он играет, разве не видите? А вон тот, который медведь, его за хвост укусил! Вроде разумный смертный, а ведет себя хуже дикой твари!
— Как он вообще здесь оказался? Мы же, вроде бы, договорились, что он будет сидеть у меня в каюте.
— Он и сидел, — пожала плечами Кера. — Это надо у вот этой рыжей спросить, зачем она его выпустила!
— Ну так, может, отзовешь его? — спросил я. — Видишь же, не комфортно людям!
— Где ты людей-то тут увидел? — хмыкнула Кера.
— Ты поняла, о чем я, — честно говоря, сообразив, что прямой опасности нет, я немного расслабился и стал находить некоторое удовольствие в представлении, специально устроенном, я уверен, Керой. — И чем тебе Агния-то не человек?
— Да ничем не человек. Какая-то разновидность двоедушницы, только я не могу разобрать, какая именно. С одной стороны, судя по поведению на росомаху похожа, но это не точно. У них там, у тартарцев все так перемешались, что и не скажешь порой, к какому народу принадлежит смертный.