Услышав последнее слово, Мария Мануэла удивлённо спросила:
— Ты это серьёзно? Действительно хочешь кого-то грабить?
— Нет, милая, это фигура речи. Никого грабить не нужно. Я думаю, мы многое можем просто купить. Зачем нам деньги, если мы не можем их тратить.
Когда супруга уже заснула, я вспомнил мои последние слова и прекрасное до этого настроение резко ухудшилось.
Несколько сотен колумбийских изумрудов так и лежали мертвым грузом в одном из сейфов моей резиденции. Изначально я планировал пустить их на развитие Флориды. Там у меня было относительно много возможностей превратить их в деньги.
Здесь же эти бесценные камни просто лежали. Десяток изумрудов я вручил Панайотису перед его путешествием в Россию, и на этом всё.
Был бы я монархом, пустил бы часть камней на королевские регалии, корона там, скипетр и орденская цепь. Но, увы, я всего лишь президент. Так что надо думать, что с камешками делать.
С этими мыслями я и уснул.
Пятое апреля тысяча восемьсот девятого года, Монтеррей Калифорния.
— Спасибо мистер Стерлинг, превосходная дичь, у вас настоящий талант охотника.
— Не стоит благодарности синьора, когда вам в следующий раз понадобится птица к столу, вы знаете, где меня искать.
— Конечно, мистер Стерлинг, я очень рада нашему знакомству. Может быть, зайдёте ко мне на ужин сегодня.
— Боюсь, что сегодня никак не могу. Буду занят.
— Как жаль мистер Стерлинг, — на лице собеседницы Стерлинга было такое выражение, что он передумал.
— Хотя, вы знаете, синьора Наварро…
— Прошу, называйте меня Карла.
— Вы знаете Карла, я, наверное, смогу быть у вас сегодня. Только будет ли удобно если я приду девять — половину десятого.
— О, конечно, мистер Стерлинг.
— Для вас я Боб.
— Как я рада это слышать, Я буду вас ждать Боб!
"Так, от дома Наварро до хижины этих краснокожих ублюдков часа три. Успею" — подумал Стерлинг и вскочил в седло.
То, что его не взяли в армию, стало для него неприятным сюрпризом. Это был самый лёгкий способ приступить к мщению.
"Де Карраско, тварь. Чем-то я его насторожил. Ублюдка Гамильтона провел, а вот эта испанская свинья что-то такое увидела" — думал Боб, когда ехал в Монтеррей, — " жаль, это было бы самым простым способом. Две-три гранаты в окна и предателя с его шлюхой-женой черти в аду бы встречали. Но ничего, найду другой способ"
В Монтеррее Бобу понравилось бы, если бы не его прогрессирующее безумие. Как и все города Калифорнийской республики тут шло активное строительство, благо до кирпичного завода в Сан-Франциско относительно близко да и дорога туда была хорошего качества.
Вместо некогда сожженной испанскими роялистами резиденции прежнего губернатора возвышалось практически построенное здание городской ратуши, напротив строилась школа и здание типографии.
Боб не знал, но именно Монтеррей был выбран в качестве места, где будет первая в Калифорнии типография. Там должна была печататься первая в республики газета: "Новости Калифорнии" и книги. Привезённые из Китая мастера наладили массовое производство бумаги, и можно было приступить к книгопечатанию.
Да, город Бобу мог понравиться, но увы. Тот был слишком погружён в своё безумие. По этой же причине он отверг с десяток предложений о работе, молодой сильный мужчина большая ценность для любого работодателя и стал промышлять охотой. Благо, что обычные кремниевые ружья белым продавались в Сан-Франциско без ограничений и за сущие гроши.
Всего два дня работы грузчиком в порту и Боб стал обладателем очень приличного мушкета. В государственном оружейном магазине продавались и казнозарядные винтовки с пистолетами, но они стоили уже дороже. А для охоты годился и мушкет.
Рука у Боба была верная, глазомер не подводил и стал добывать дичь для тех, кому надоело мясо домашней скотины, а самому охотится не охота, к удивлению Боба были и такие. Охота немного заглушила его жажду мести, да и тени ненадолго оставили его в покое.
Правда вчера он наткнулся на одиноко стоящую хижину в лесу и вечером тени вернулись.
"Они станут отличным началом", — решил Боб, — "а потом поеду к этой Карле, развлекусь".
Глава 4.
Десятое апреля тысяча восемьсот девятого года. Окрестности Монтеррея.
Даже издалека было понятно, что здесь что-то случилось. Дверь, сорванная с петель, выбитые стекла. Когда я вошел, стало понятно что. Хижина была буквально залита кровью.