Холмы плавно превращаются в равнины по мере того, как Джорджия превращается во Флориду.
Я убавляю громкость, пока мы едем сквозь Таллахасси37, и поворачиваюсь к нему лицом.
— Калеб, ... поговори со мной.
Я вижу, как дергаются мышцы на его челюсти, и это все, что пробудили мои слова.
— Пожалуйста, поговори со мной, — снова пытаюсь я. Это сложнее, чем я ожидала. Новая тактика.
— Почему ты такой чувствительный? Я не сказала тебе того, что ты хотел от меня услышать, и теперь ты дуешься?
И это срабатывает. Он съезжает с дороги, резко беря вправо. Я слышу, как ворчит Пиклз, когда перекатывается на заднем сидении.
Мы останавливаемся фиг знает где. Со всех сторон нас окружают только деревья, и лишь дорога виднеется впереди. Калеб подъезжает к воротам, похожим на вход в парк. Здесь только три места для парковки, и все они свободны. Калеб въезжает на одно из них и жмет на тормоз. Это место действительно пугает. Я нервно ерзаю и смотрю ему в лицо.
— Что мы делаем? — снова спрашивает он.
— Я .... — Я смотрю в окно, отчаянно желая сбежать. Он пытается заставить меня рассказать о своих чувствах, но я не могу сделать этого, в противном случае всплывет вся моя ложь. Не смотря на свою боязнь темноты, я выпрыгиваю из машины.
— Ты куда? — требует он, открывая дверь и следуя за мной. Прежде чем я успеваю закрыть дверцу, он обходит машину и встает рядом со мной, загоняя меня в угол.
Я стараюсь пройти мимо него, но он прижимает меня всем своим телом к двери, упираясь руками по обе стороны от моей головы. Мы стоим нос к носу, и он чертовски зол на меня.
— Что...мы...делаем? — требует он.
Я извиваюсь, пытаясь выбраться, но он не оставляет мне никакой возможности сделать это. Я упираюсь обеими руками ему в грудь. Почему он всеми возможными способами пытается выжать из меня ответ? Готова поклясться, что сейчас передо мной старый Калеб, а не нежный маленький олененок, с которым я имела дело раньше.
— Хорошо, хорошо. Но для начала покинь мое личное пространство...
Он отодвигается на несколько дюймов, и я использую эту возможность, чтобы нырнуть под его руку.
Я игнорирую его крики и сосредотачиваюсь на том, чтобы продолжать ставить одну ногу перед другой. Я пробираюсь в полной темноте, но это лучшая из альтернатив. Мне нужно время подумать. Я иду вперед до тех пор, пока не перестаю слышать гул автотрассы. Я в лесу? Нет, я в апельсиновом саду. Несмотря на темноту, я различаю белые цветы, обсыпавшие деревья. Их аромат напоминает мне запах Калеба. И почему все в моей чертовой жизни обязательно напоминает мне о Калебе? Я пинаю ногой ствол дерева.
Я слышу шаги позади себя, поэтому останавливаюсь. Я начинаю подумывать о том, чтобы прямо сейчас рассказать ему все, поэтому я расправляю плечи, готовясь к бою.
Калеб появляется из темноты, словно прекрасный призрак. Он останавливается, как только замечает меня. Мы смотрим друг на друга, а потом я скрещиваю на груди руки.
— Что мы делаем? — я повторяю его вопрос. — Я пытаюсь скрыться от своей ужасной и одинокой жизни. Я... — Я делаю глубокий вдох, после чего продолжаю. — Я лживый и лицемерный человек. Я врала тебе. Я....
Ему требуется около трех секунд, чтобы добраться до того места, где стою я. Я начинаю задыхаться, когда он прижимает меня к дереву. Он находится всего лишь в нескольких дюймах от моего лица. Его руки упираются в ствол, блокируя мне все пути для побега.
— Хватит, — говорит он. — Прекрати.
Я смотрю ему в глаза, а затем отворачиваюсь. Почему он все усложняет? Я просто хочу прекратить уже все это...
— Посмотри на меня, — требует он.
И я смотрю.
— Ты оправдываешься, играя со мной в игры, — говорит он.
— Нет, я...
— Да. Ты. Меня не волнует, что ты сделала. Меня волнует, что ты чувствуешь.
Он выглядит очень рассерженным, поэтому я отступаю назад к дереву до тех пор, пока моя спина не прислоняется к коре. Он хочет получить честный ответ, но я уверена, что нужно быть поистине честным человеком, чтобы дать его ему. Я облизываю губы, и думаю....думаю. Около миллиона мыслей в день, и все они о Калебе. Все, что мне нужно сделать, так это заставить их выйти из моего рта.
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Он не выглядит удивленным.
— Что еще?
Его губы. Все, что я сейчас вижу - это его губы, такие полные и чувственные. Мое дыхание учащается.
Если наклонюсь немного вперед, то наши губы соприкоснуться. Но уже я знаю по своему опыту, что он не даст мне то, что я хочу до тех пор, пока я не дам ему то, что он хочет.
Мое упрямство вступает в игру. Я поворачиваю голову в сторону. Он поворачивает её обратно легким движением своих пальцев.
— Оливия... — предупреждает он. Его глаза проделывают отверстия в моей голове. Рукой я ощущаю жар его груди, и я знаю, его сердце бьется также быстро, как и мое.
— Скажи это, Оливия. На этот раз, черт возьми, скажи это. — Он смотрит на мои губы, выжидающе. Я думаю о лжи. Мне не нравится, каким напористым он стал. Мне было очень комфортно играть в игры.
— Я хочу.... чтобы ты....— Я ищу подходящее слово, но не могу его найти. — Может, ты сначала просто поцелуешь меня, а затем мы узнаем, что я чувствую?
Он зажимает язык между своими зубами и смотрит на мой рот так, словно изучает его. Я практически падаю обморок.
Он перемещает руки, убирая одну из них с моего предплечья и упираясь ею в ствол дерева выше моей головы, второй же рукой приобнимая меня за талию.
Мы стоим лицом к лицу, соприкасаясь лбами. Мое дыхание учащается, грудь приподнимается в ожидании. Понимаю, что звучит как клише, но бабочки начинают порхать в моем животе, покалывание и тепло распространяются по телу, сигнализируя о сильнейшей форме желания, которую я когда-либо испытывала.
Держась обеими руками за его рубашку, я усиливаю хватку. — Чего ты ждешь?
Играющий, влюбленный в рыжую, симулирующий придурок!
Он прищуривается, и мне хочется поцеловать морщинки, которые образуются на внешних уголках его глаз. Его голос звучит грубо и одновременно искренне, когда он говорит:
— Если я тебя поцелую, то уже не остановлюсь.
Я закрываю глаза. Это угроза. Очень хорошая угроза.
— Я и не прошу тебя об этом, — шепчу я напротив его губ.
И в этот момент я чувствую прикосновение его губ к своим, и мне хочется умереть. Он прикусывает мою нижнюю губу, оттягивая ее назад. Мои руки покидают его грудь, обвивая его шею.
— Ты сказал никаких игр.
Он улыбается напротив моего рта. Я стою на цыпочках, прижимаясь к каждому теплому дюйму его тела. Один нежный поцелуй.. второй..третий. Его поцелуи отражают его индивидуальность. Он любит дразнить, чередуя быстрые и медленные, жесткие и мягкие. Я уже начинаю привыкать к его ритму, когда его язык скользит в мой рот. Я смущенно вдыхаю, задыхаясь. Он снова улыбается, и это так чертовски сексуально. Я целую его еще сильнее.
Еще несколько легких, порхающий поцелуев, а затем он начинает набирать обороты. Наши рты врезаются друг в друга, словно два разъяренных грозовых облака. Его руки перемещаются вверх по моему животу.
Я начинаю ответную атаку, ведь он умудрился свести меня с ума. Я целую его за все то время, на протяжении которого я не получала его поцелуев, за все то время, на протяжении которого он целовал Лию вместо меня. Я целую его потому, что именно я все разрушила, а ведь я могла бы целовать его каждый день. Он прерывает поцелуй, чтобы поцеловать чувствительное место на моей шее.
— Оливия, — произносит он мне на ухо. Я дрожу от звука его голоса. Когда его голос понижается, прямо как сейчас, я знаю, что он говорит серьезно. Мы оба тяжело дышим.
— Ты любишь меня?
Я оцепенела. Мурашки бегут по моей спине.
Он хватает меня за подбородок, поворачивая его к себе.