— Какую из них ты хочешь услышать первой? — спрашивает она. Сейчас в ее волосах уже виднеется серебро. И она нашла себе партнера по жизни по имени Фелисия.
— Хорошую, — отвечаю я, прикусывая губу изнутри. Плохие новости Берни могут варьироваться от «Я закрываю фирму, чтобы стать гусеничным фермером» и до «Я потеряла номер своего любимого гастронома». Чувствую, что мне нужно мысленно подготовиться.
— Хорошая новость, — начинает она, — заключается в том, что я даю тебе твое первое большое дело. И оно действительно большое, Оливия.
— Ох…хорошо, — я чувствую пузырьки волнения в своем животе. Чувствую нужду подпрыгнуть и прокричать «ra ra sis boom ba»!
— Что за дело? — спрашиваю я спокойно.
— Слышала когда-нибудь о фармацевтической компании «OPI-Gem»? — спрашивает она.
Я качаю головой. — Нет.
— Это довольно молодая компания. Шесть месяцев назад они выпустили новое лекарство «Prenavene» на рынок. Через три месяца после выпуска было подано двадцать семь самостоятельных больничных докладов, в которых «Prenavene» был назван причиной инфаркта, и это при том, что двум пациентам было меньше тридцати и никаких предварительных проблем со здоровьем у них не было. Было проведено официальное расследование, и федералы откопали оооочень много информации на этих людей.
— Какую именно…информацию? — спросила я.
— Во время тестирования этого препарата обнаружилась свертываемость крови у 33% их испытуемых. 33%, Оливия! Ты знаешь, как это много? Также много, как и двух футовый51 член.
Я вздрогнула. Для лесбиянки она очень часто ссылается на гениталии мужчин.
— Достаточно много, чтобы Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов похоронило его еще за шесть месяцев до того, как у «OPI» появился бы шанс выпустить его на рынок.
Берни протягивает мне гигантский файл.
— Получается, они сами вышли на рынок без разрешения Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов? — спрашиваю я.
— О, у них есть их разрешение. Правда, они сфальсифицировали данные, необходимые для того, чтобы Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов позволило выпустить на рынок «Prenavene», который, на самом деле, является наркотиком. Они показали его «хорошую» версию для тестов Управления.
Аххх, старый маневренный трюк.
— Но зачем «OPI» нужно было так рисковать особенно после того, что показало их независимое тестирование? Они должны были знать, что, в конце концов, все вокруг них обрушится.
— Большая часть мошенничеств, осуществляемых во время клинических испытаний, вряд ли когда-нибудь будет обнаружена. Большинство дел, которые привлекают внимание общественности, возникают только из-за чрезвычайной халатности криминалистов.
— Хмммммм, — отвечаю я.
— Но не они являются нашим делом, — произносит она, забирая файл из моих пальцев и заменяя его другим.
— У исполнительного директора и со-основателя компании был тяжелый сердечный приступ, и он умер около двух недель назад. После этого все взгляды упали на его дочь - избалованную девицу двадцати с чем-то лет, получившую образование в «Лиге Плюща» и наделенную большой властью, включая постановку подписи на документах.
— Ее должность? — спросила я.
— Вице Президент компании по внутренним делам. Управление активно взялось за нее. Пока мы говорим об этом, они уже вовсю шьют свое дело против нее.
— Что у них есть на нее? — Я пролистываю файл, в то время как мои глаза сканируют скучный юридический жаргон. — Ее подпись была формах выписок, которые были направлены в Управление, а это означает, что именно она курировала весь этот проект. Она знала, что они тестируют «хороший» препарат, а не «Prenavene». — Я испустила тихий свист от этой новости. У обвинения уже все, чтобы состряпать отличное дело. Я бросила файл на стол.
— Ты обнаружила плохую новость сама, и мне даже не придется тебе ее рассказывать, — говорит она мрачно. — Да, она чертовски виновна во всем этом. Признаю, это играет против нас. — Я вырвала файл обратно.
— Мы хотим рискнуть, — говорит она, ручка отскакивает от стены. — Это дело будет во всех СМИ, и если мы выиграем, то оно поднимет нашу фирму на новый уровень.
— Знаааачит, моим следующим вопросом будет…зачем ты даешь дело такого масштаба новобранцу?
— У меня есть две причины, моя блудная дочь. Во-первых, потому что ты мне нравишься, и во- вторых, клиент попросил именно тебя.
— Что? Как? — Я, конечно, провела много дел в Техасе, но ни одно из них не привлекло бы ко мне внимание. Я была относительно неизвестной персоной в судебном процессе.
— Клиент хочет нанять именно тебя.
— Как его зовут? — спросила я, до конца не уверенная в том, что все это значит.
— Смит. Джоанна Смит.
— Никогда раньше не слышала ее имя.
— Возможно, они читали о твоих делах в Техасе. Может быть, тебя рекомендовали твои бывшие клиенты. В любом случае, оно твое, детка. Не испорть все.
Я шла, спотыкаясь в свой офис, прижимая файл к груди. Была ли я готова к этому? Одно хорошее дело, поправка – одно невозможное дело, если я его выиграю, повысит меня до партнера….
Остаток дня я изводила себя в своем кабинете, перечитывая файл снова и снова, пока слова не стали размытыми, а головная боль окончательно не разбушевалась. Секретарша уже ушла, как и все остальные. Я кивнула, приветствуя уборщицу, идя к машине и мысленно планируя разговор, который собираюсь провести с Джоанной Смит утром. Черт! Это дело было слишком большим для меня.
По пути домой я звоню Тернеру, чтобы рассказать о новостях и подробностями дела. Он звучал не так уж и восторженно.
— Я не знаю, Оливия. Управление будет сильно давить на эту девушку. Ты готова проиграть свое первое большое дело?
— Спасибо за вотум доверия, — огрызнулась я в ответ.
— Слушай, я верю в тебя, всегда верил, но это очень сложное дело. У них есть прямые улики, связывающие ее с мошенничеством. У них есть два свидетеля, которые готовы дать показания об ее участии в этом. Если ты проиграешь дело, то сможешь поцеловать место партнера на прощание. — Какая задница. Я сказала ему, что по другой линии мне звонит босс. Когда я повесила трубку, мои глаза наполнились слезами.
— Это мой шанс! — кричу я машине, стоящей перед собой, — и я не собираюсь его упускать!
В семь утра я приехала в офис, чтобы обнаружить милый, темно-серый ягуар, стоящий на моем парковочном месте. Я нашла свободное место через несколько пролетов и прошла через двери, гадая, кто имел наглость припарковаться там, где говорится «Зарезервировано для Каспен». Секретарша встречает меня чашкой кофе, после чего блокирует вход в мой кабинет свои телом.
— Есть кое-что, что я должна тебе сказать, прежде чем ты туда зайдешь, — говорит она, когда я делаю глоток из своей розовой кружки.
— Ты отравила мой кофе? — спрашиваю я, взглянув на нее через край.
— Нет, но…
— Значит, ты можешь рассказать мне об этом, пока я включаю свой компьютер. — Я прошла мимо нее и повернула ручку. В моем офисе был мужчина. Сначала я вижу только его спину, поскольку он изучает многочисленные таблички и фотографии, висящие у меня на стене. Я посылаю взгляд секретарше, и она произносит мне губами: «муж Джоанны Смит», - прежде чем сдержанно и молча уходит. У нее на зубах отпечаталась помада.
— Мистер Смит, — произношу уверенно я, хотя совершенно растерялась от удивления. Мой брифинг52 ни с кем из них не планировался в ближайшие два часа.
Он медленно поворачивается, руки сцеплены за спиной. Я вижу его серый костюм, белую рубашку с воротником, расстегнутую сверху, золотистый загар и давлюсь своим кофе.
— Вообще-то Дрэйк, — отвечает он веселым голосом.
Я отхожу назад, пытаясь восстановить дыхание и обнаруживаю, что прижалась к стене.