Яков Давыдович закончил говорить, убрал телефон в карман и некрасиво выругался. Потом довольно резко повернулся ко мне, спросил:
– У вас зажигалки не найдется?
– Не курю, – пожала я плечами.
– Я тоже не курил, – пробубнил он сам себе. – Пока не женился…
Наконец Яков Давыдович спросил зажигалку у ленивого бармена, жадно закурил, нервно постукивая полными пальцами по коленке. Его трясло.
– У вас тоже рейс задержали? – спросил он, окидывая меня изучающим взглядом.
Я кивнула, быстро обдумывая план действий. По инструкции Жака, встречаться с «клиентом» я не должна была вообще.
– Вот так всегда, – вздохнул он. – Черт знает что! А вы куда летите?
– В Таиланд, – ответила я, все еще плутая в лабиринтах собственного воображения.
– Да? – Лицо Якова Давыдовича моментально помрачнело.
Не сказал больше ни слова, одним махом осушил чашку, недоверчиво покосился на меня и, пробубнив что-то непонятное, покинул бар.
Странное поведение господина Либермана я объяснила просто – ему не нужна была никакая компания вообще. Возможно, если бы я сказала, что лечу в Лондон, он бы со мной поговорил. Но, узнав, что я лечу в Таиланд, быстро ретировался… Мало ли что, может, я – «засланный казачок»?
Прошел еще час. Долгий, скучный час… От нечего делать я выпила две чашки кофе, за что сама себя отругала – сердце стало прыгать, как жеребец на скачках. Потом, наконец, объявили регистрацию на мой рейс. Подхватив раскритикованный Жаком чемоданчик, я поплелась к стойке.
Скажу честно – такого хаоса, как в Москве, я не видела нигде. Вот интересно: неужели, если известно, какое будет количество пассажиров, нельзя сделать дополнительную пару стоек? Но надо признаться, стоять в очереди – сплошное развлечение. Пока слушаешь и тихо хихикаешь в жилетку, время проходит. О! Чего я только не услышала! У кого-то тетя жила в Париже, чуть ли не в замке, у кого-то брат мужа являлся почти что советником президента США… Как там говорит молодежь? Пальцы веером, на зубах наколки? Одним словом – было весело.
Покончив с багажом и паспортными формальностями, отправилась на посадку. Вошла в самолет. Очень сильно удивилась – мое место было рядом с местом Либермана.
– Странное совпадение, – сухо заметила я, усаживаясь рядом.
– Да уж… – просипел тот и отвернулся к окну.
Первые полчаса нашего совместного полета мы честно молчали. Я не знала, радоваться или огорчаться такому совпадению. С одной стороны, я должна была следовать инструкциям. С другой стороны, мы уже все равно «познакомились». К тому же я должна буду в будущем оказаться у него в отеле. Так, может, лучше разговориться сейчас, чем вызвать подозрения позже?
– Я вас чем-то обидела? – спросила я, решившись навести мосты.
– Что? – Либерман явно витал выше облаков.
– Обидела я вас чем-то, спрашиваю? – повторила я, разглядывая «клиента».
– С чего вы взяли?
– Вы так внезапно исчезли из бара, словно я вас обозвала нехорошим словом.
Яков Давыдович повернулся и внимательно посмотрел мне в лицо.
– Да нет, – сказал наконец несколько смущенно. – Просто я был расстроен.
Я понимающе кивнула и решила осадить коней. Дальше инициатива должна была исходить от него. Помолчав минут пять, он вдруг спросил:
– Вино будете?
– Не откажусь, – ответила я безразлично.
Яков Давыдович позвал стюардессу, уточнил стоимость вина. Пассажирам предлагали два сорта. Либерман выбрал подешевле…
– Меня зовут Алексей, – представился Яков Давыдович, когда вино оказалось на столиках.
– Рита, – честно ответила я.
– Ну, тогда за знакомство.
В течение следующего часа Либерман врал, как пел. Такому удивительному таланту можно было позавидовать. Меня его треп развлекал я делала глазки, всплескивала руками, охала. Яков Давыдович улыбался. После третьего стакана он начал подмигивать – я ему нравилась. Хорошо это или плохо, я не знала.
Врал Яков Давыдович следующее. По его легенде, звали его Алексеем, был он уроженцем города Москвы и даже потомком кого-то из московских князей. Я хотела пошутить – не перепутал ли он княжества, но, конечно, промолчала.
Далее мнимый Алексей рассказал, что разводится с женой, так как больше не намерен тратить честно заработанные деньги на распутную куклу. Жена у него оказалась красавицей, но, к сожалению, не ценила любви и преданности супруга.
– Так что пускай едет к родителям, – махнул рукой Либерман. – Знаете, устал. Вы простите, что я рассказываю вам такие личные вещи. Наболело, понимаете ли…
– Понимаю. – Я сделала печальную мину. – Как я вас понимаю!