Сварливая консьержка была потрясена до глубины души. Ирен бросила погасшую спичку в завядший букет, стоявший на подоконнике. Откровенно говоря, запах серы и табака был куда приятнее жуткого зловония, пронизывавшего узкий коридор.
Мы начали подниматься наверх. Ирен шла первой; за ее шляпой, будто вуаль, тянулось густое облако сигаретного дыма. Я несла свечу, чтобы одной рукой подруга могла держать сигарету, а другой, в случае чего, без промедления выхватить револьвер.
На первом этаже было множество дверей, из которых в коридор проникал тусклый желтый свет. Мы преодолели еще один лестничный пролет – каждая ступень скрипела так, что в жилах стыла кровь. Я резко остановилась – позади меня кто-то вдруг застонал.
– Одно из двух: или на кого-то напали, или кто-то сейчас нападет на нас!
– Вряд ли. Идем дальше.
– Но я…
Послышался сдавленный женский крик.
– Ирен, надо ей помочь!
Я развернулась, но руку сдавила железная хватка подруги.
– Некому здесь помогать, Нелл.
– Но наш долг…
– Да все здесь в порядке, – рассердилась Ирен. – Это дом тайных свиданий.
– Дом тайных свиданий? Ради всего святого, что это значит? Ох, ты хочешь сказать…
– Именно. Так его окрестили французы.
– Стало быть, пренеприятная особа приняла нас за…
– Разумеется.
– Но здесь же Годфри!
– Само собой.
– Но почему? Как же так? Что нам делать?
– Подняться на следующий этаж, заглянуть в третью справа комнату и все выяснить.
– Как унизительно! Та женщина полагает, что…
– Кому какое дело?
– Никому! Но ведь она… глумилась над нами!
Ирен засмеялась:
– Думаю, она над всеми глумится, ведь ей больше нечем заняться. А вот нам с тобой – наоборот. Вперед, только вперед! Дорогу осилит идущий.
Глава седьмая
Страдания юной леди
К тому, что мы увидели в этой страшной комнате, Ирен отнеслась с поразительным хладнокровием.
Дверь открылась; на пороге стоял дрожащий Годфри. В тусклом мерцании свечи мы разглядели старые обвисшие обои, парафиновую лампу, испускавшую слабый свет, и кровать, на которой громоздилось выцветшее пуховое одеяло, словно гигантская туча, упавшая с парижских небес.
В мрачной берлоге даже не горел огонь. Годфри на манер индуса завернулся в сомнительной чистоты покрывало – одному Богу известно, где оно валялось. Его мокрые волосы растрепались, а лицо исполосовали глубокие ровные царапины, словно на него напала бешеная кошка. В комнате была еще одна дверь; Годфри закрыл ее и подпер стулом. Дверная ручка тряслась, будто ее колотила дрожь; слышались яростные крики – голос молодой и явно женский.
– Одно из двух: или тебя преследует злобный призрак, или ты кого-то там запер, – констатировала Ирен, сняв перчатки и положив револьвер на стол. – Так или иначе, если мы не согреем эту комнату, ты совсем окоченеешь, даже не успев рассказать нам, что произошло.
Ирен подошла к старенькому умывальнику, сняла раковину и выплеснула воду на пол. Поставив раковину на стол, примадонна подняла основание умывальника и с силой ударила об угол камина. Ветхое дерево покорно разбилось в щепки. Подруга взяла связку газет, сваленных в кучу у окна, поднесла к сигарете, подождала, пока бумага не загорится, и осторожно положила в раковину на остатки умывальника. В ту же секунду в самодельной печи запылали языки пламени.
– До чего же находчивы эти американцы, – пробормотал Годфри, пододвигая трехногий табурет к огню.
Я оцепенела. Ирен докурила сигарету и бросила ее в потрескивающий огонь.
– Там еще одна комната? – Подруга кивком указала на дверь, продолжавшую ходить ходуном.
– Кладовая. Лучшего места я не нашел, – сокрушенно проговорил Годфри.
Ирен бросила взгляд на стоявшую в углу ширму:
– Вот как. Переоденься, когда обсохнешь. Полагаю, она тоже промокла до нитки?
– Да.
– И должно быть, ужасно строптива?
– Так и есть. – Он печально вздохнул.
– Господи помилуй, Годфри! Ну почему ты не догадался развести огонь? Ты себя точно в гроб загонишь! И ее заодно.
– По крайней мере, она успокоится, – проворчал Годфри. – Я думал лишь о том, где ее спрятать. Тут уж не до удобств, знаешь ли.
Ирен тоже вздохнула, и я придвинулась ближе к огню. Даже в летнюю ночь порой зябко без растопленного камина. Если Ирен была права и в этом доме действительно проходят тайные свидания, как же греховодникам удается предаваться запретным утехам в столь жуткий холод?