Елена. Ах, вот оно что! Оказывается, вы привезли меня в тюрьму!
Валя (делает шаг вперед, привлекая к себе внимание). Комары до того обнаглели – на сигарету садятся. Понимаю, папочка, что даже в твоем рассыпчатом возрасте хочется забавляться, но приехать на дачу, когда ты сам выдал мне ключи, верх бестактности!
Певцов. Спасибо, дочка, за душевную встречу!
Валя. Ты сейчас же, мой надоедливый родитель, пересадишь твой экзотический цветок назад, в белую «Волгу», и вы укатите отсюда!
Певцов (он, как всегда, умеет владеть собой). Внимательно выслушал твой милый хамский монолог. Однако – эта дама побудет здесь независимо от твоих красноречивых эмоций!
Елена. Не волнуйтесь оба, я долго не задержусь!
Валя (пытается оценить ситуацию). Что происходит? Легкий круговорот или начало романа?
Елена. Продолжение. Том второй. (Сообщает теми же словами, что Марине.) У меня ребенок от Олега Никитича!
Валя. Мне грохаться в обморок или обождать?
Певцов. Эта аферистка хочет припаять мне тринадцатилетнего оболтуса! Понимаешь, Валюша, она выжидала тринадцать лет!
Елена (простодушно). Тринадцать лет у нас в Олеге Никитиче не было ни малейшей надобности!
Валя (к отцу). Это действительно твой ребенок?
Певцов. Все дети, которые рождаются в Южанске, мои!
Появляется Махоньков с толстыми словарями в руках. Садится в кресло.
(Обозлился.) Надо сказать – «добрый вечер»!
Махоньков (с полным равнодушием). В другой раз! (Погружается в чтение.)
Валя. Знаешь, отец, я открыла в Махонькове новое достоинство, – когда он спит, тоже беззвучен. Совершенно не выношу, если мужчины храпят. (Шутливо.) Мне сразу кажется, что я собираюсь замуж за пылесос.
Махоньков (с неожиданным азартом). За пылесос нельзя выйти замуж, он для этого не годится, он не человек!
Певцов воззрился на Махонькова в изумлении.
Певцов. Валя, твой Махоньков идиот?
Махоньков. Да! Олег Никитич, да! Умный – это хана! Этого нигде не любят. Когда мне нужно, я умен!
Певцов. И часто вам нужно?
Махоньков (не обратил внимания на едкое замечание). Я ведь упорно продвигаюсь вперед!
Певцов. В каком направлении?
Махоньков. Естественно, в международном. Теперь модно жениться на иностранках, чтоб беспрепятственно жить и тут и там. Но я иностранками пренебрегаю, я патриот! (Снова погружается в чтение.)
Певцов (дочери). Как ты можешь терпеть это чудище?
Валя. Папа, ты его недооцениваешь. Сейчас он мысленно переводит нашу беседу на иностранный язык. Махоньков, на какой?
Махоньков. На французский.
Елена. Скоро данный Махоньков, Олег Никитич, станет начальником, вы еще пойдете к нему получать какое-нибудь разрешение.
Певцов. Давайте прикнопим вашего недоросля ему!
Елена. Я устала повторять: у меня, Олег Никитич, ребенок от вас, и поэтому он не языковед, а математик!
Валя (Елене). Вы, должно быть, перенервничали, долгожданная трудная встреча, вам бы передохнуть…
Елена. Ясно, надо все обсудить с отцом без моего присутствия!
Валя (показывает направление). В комнате для гостей на двери ручка с бронзовым львом.
Елена. Спасибо, Олег Никитич, что приняли меня как близкого человека. Отвезли на дачу. Познакомили со старшей дочерью, такой милашкой…
Уходит, прежде чем Певцов находит подобающий ответ. Отец с дочерью остаются вдвоем. Махоньков с его словарями не в счет.
Певцов. Ощущение поразительное. Вся история не стоит выеденного яйца, но чувствуешь себя неловко…
Валя. Ты не паникуй!
Певцов (оскорбился). Я никогда не паникую!
Валя. И преждевременно не хорохорься! Что она от тебя хочет?
Певцов. Ничего!
Валя. Ничего? Это весьма подозрительно!
Певцов. Ничего существенного. Только чтоб я помогал мальчику осваивать математику.
Валя (быстро). Нельзя!
Певцов. Что нельзя?
Валя. Убедить тебя помогать – это хитрая политика. Главное – вовлечь. Ну, предположим, ты начнешь с ним переписываться.