- Ваше превосходительство, - вдоль обочины к Запольскому мчался посланный им вперёд дозорный, - моста через реку нет!
- Выше по течению брод есть, - заметил хорунжий, пристроившись рядом с полковником.
- Боюсь, именно того от нас и ждут. Конница пройдёт, а вот артиллерия… - вздохнул Запольский. – Приготовиться к бою, - приказал он, понукая жеребца.
С самого утра хорунжий старался держаться подальше от полковника и ротмистра, которого накануне заставил прошагать пять вёрст пешком со связанными за спиной руками. Кто ж знал, что так обернётся, и мужик, более походивший на бродягу, чем на офицера на самом деле окажется приятелем полковника.
Колонна перестроилась, пропустив вперёд повозку с установленным на ней пулемётом и свернула с дороги, направляясь по довольно наезженной тропе к броду, о котором сказал казак.
- Вы на меня зла не держите, ваше благородие, - решился на разговор казак, - время нынче такое неспокойное.
Арсений проехал немного вперёд, чтобы Григорьев и хорунжий могли без помех побеседовать. Полковнику пришёлся по душе молодой смышлёный казак, от того и не хотелось, чтобы между ним и Григорьевым чёрная кошка пробежала.
- Я камня за пазухой не держу, да и не время нынче грызню между собой устраивать. - усмехнулся Григорьев. – То, что бдительность проявили – это хорошо. Величать-то вас как?
- Степан Котов, - представился хорунжий.
- Александр Сергеевич, ну, а фамилию мою вы уже слышали.
- Вот и ладно, - улыбнулся казак, - ежели позволите, я вперёд проеду, погляжу вокруг, что-то больно тихо. Не к добру это.
Понукая жеребца, Котов свернул с тропы, обогнал выстроившиеся по двое кавалеристов и быстро исчез из поля зрения Григорьева.
Тропа проходила по самой кромке берега, и отряд, растянувшись по ней представлял собой отличную мишень. Запольский хмурился, пехота и конница могли бы сойти с проторённой дороги и пойти дальше от реки, но вот артиллерия, как пить дать, увязнет в сырой земле. По счастью до самого брода атаки не последовало, но стоило только голове колонны спуститься к броду, как тотчас с другого берега застрочил пулемёт. Пули зарывались в песок под копытами лошадей, чиркали по гладким камням у воды, высекая искры.
Казаки тотчас повернули обратно, взбираясь наверх по пологому склону. Огонь неприятеля стал прицельнее, люди валились с сёдел, как подкошенные, захрипели, забились раненные лошади. Задние напирали на тех, кто был впереди, на берегу случилась свалка, крики офицеров, пытавшихся выстроить сбившуюся в кучу конницу, лишь добавляли сумятицы в общий хаос.
Организованного отступления не получилось, потеряв несколько человек убитыми и тяжело раненными, казаки ретировались с открытого пространства. Отряд вновь выстроился в некое подобие колонны уже вне досягаемости огня неприятеля. Офицеры собрались вокруг Запольского, ожидая приказа. Каждому было ясно, что попытка форсировать реку под шквальным огнём пулемёта, если и увенчается успехом, то будет стоить больших потерь отряду и без того обескровленному последним прорывом из окружения.
- Ваше превосходительство! - осадив взмыленного жеребца, Котов зажатым в руке хлыстом указал за спину Запольского, - Там! Красные! Конница! С тыла зашли!
- Противник с тыла! К бою! – последовала немедленная команда полковника.
Взбудораженный попыткой неудачной переправы отряд довольно быстро перестроился в боевой порядок, пропустив вперёд конницу. Запольский едва не скрипел зубами с досады. Как глупо попался между двух огней. Конница начнёт теснить к броду, а там вновь их встретят пулемётным огнём.
- Ваше превосходительство, - тронул полковника за плечо Григорьев, - мне бы пяток молодцев посмелее, мы выше по течению переправимся, вода не больно-то высокая, да и снимем пулемётчика.
- Действуйте, ротмистр, - дал согласие Запольский, жестом подзывая хорунжего, принёсшего весть о нападении с тыла. – Возьмите пять человек и следуйте за ротмистром Григорьевым.
Несмотря на солнечный день, вода в реке оказалась студёная. Не без труда переправившись на другой берег, пустили лошадей в галоп по широкой дуге, чтобы обойти засевшего на берегу пулемётчика с тыла. Когда до берега оставалось с полверсты, спешились, лошадей оставили в редкой рощице, дабы не выдать себя раньше времени. Вода хлюпала в сапогах, но времени на то, чтобы привести в порядок одежду не было совсем. Всё ближе слышались звуки боя, идущего на другом берегу реки. Впереди показались пышные заросли боярышника, а за ними и тачанка, с которой сняли пулемёт, и с десяток красноармейцев, готовых в любую минуту вскочить на осёдланных лошадей и броситься в бой. Григорьев и шестеро казаков распластались по земле. Подобраться близко незамеченными не было никакой возможности. Кроме кустов боярышника на много саженей вокруг не было другой растительности. Трава ещё не успела достигнуть такой высоты, чтобы можно было в ней укрыться.