- Признайтесь, вы ведь просто завидуете ему? – выдохнула Алёна. – Вы ведь считаете, что он занял ваше место?
- Не кажется ли вам, mademoiselle, что это уже не ваше дело?! – грубо перебил её Агеев.
- Тогда позвольте ещё один вопрос? Для чего вам нужно моё согласие? Вы можете запереть меня в тюрьме также, как моего отца, и отправить весточку князю.
- Именно так я и поступлю. Вы – ценный козырь в моей колоде, но как только Запольский приедет, я вас выпущу. Мало того, поселю в этом доме, разумеется под охраной.
- Зачем? – прошептала Алёна.
- Затем, что это вы – это единственное, что у него ещё осталось, а я желаю лишить его всего.
- Вы можете просто лишить меня жизни. К чему подобный фарс? – поднялась со стула Алёна.
- Нет ничего больнее предательства, - продолжил Агеев. – Когда он приедет, а я знаю, что он приедет, вы, глядя ему в глаза скажете, что вы на нашей стороне, а он отныне для вас классовый враг.
- Вы больны, - выдохнула девушка, направляясь к выходу из кабинета.
- Стойте! – Агеев в несколько шагов пересёк комнату и ухватил Алёну за руку чуть выше локтя. – Подумайте об отце, о своей сумасшедшей матери, о ребёнке! Что с ними станется, ежели вы не согласитесь!?
- Мне нужно время, чтобы всё обдумать, - Алёна попыталась вырвать руку из цепких пальцев комиссара, но её попытка не увенчалась успехом.
- Решайте здесь и сейчас: ваша жизнь и благополучие ваших близких в обмен на жизнь Запольского.
- Позвольте мне увидеться с Сергеем Кирилловичем, и я дам вам ответ, - процедила Алёна сквозь зубы, даже не пытаясь скрыть неприязнь к Агееву.
- Хорошо. Вас проводят в ваши прежние покои, у двери я выставлю караульного, с Белозёрским вы сможете увидеться ближе к вечеру.
Спустя два часа в двери постучали. Алёна оглянулась на звук открывшейся двери и встретилась взглядом с товарищем Агеевым.
- Я распорядился, чтобы вам обед принесли, - посторонился Агеев, пропуская в комнату кухарку с подносом. Алёна молча кивнула, посчитав, что слов благодарности товарищ комиссар не достоин.
Не дождавшись от пленницы более никаких слов, Агеев вышел, громко хлопнув дверью. Старая повариха Авдотья, служившая купеческому семейству с незапамятных времён, поставила поднос и робко взглянула на барышню:
- Не серчайте, Алёна Яковлевна. Я подумала, что лучше здесь останусь, присмотрю, да только не вышло… кто ж меня слушать-то будет.
- Ну, полно, - улыбнулась Алёна, - жива и то хорошо.
- Я вот туточки пирог с капустой принесла, - засуетилась Авдотья, накрывая на стол.
- Ненавижу его, - ни к кому собственно не обращаясь, выдохнула Алёна.
- Горе-то какое, - вторила барыше тяжёлым вздохом повариха.
- Бог не выдаст, свинья не съест, - отозвалась Алёна. – Ты ведь можешь из усадьбы свободно выходить? – поинтересовалась она у Авдотьи.
- А то как же, - закивала повариха. – За снедью каждый божий день хожу. Товарищи-то эти покушать хорошо любят. К Лесковым хожу, всё, что удаётся схоронить, всё им несу. Сашеньке, Катерине Николавне да Алевтине Георгиевне.
Алёна поднялась из-за стола и направилась к дамскому бюро. В ящике сыскалась бумага, перо и чернила.
- Я письмо напишу, передай Екатерине Николавне, - обратилась она к Авдотье.
- Передам, барышня, не сумневайтесь, - заверила девушку Авдотья.
В письме к mademoiselle Лесковой Алёна написала, что сделает всё возможное, для того, чтобы освободить её отца и просила покинуть Пятигорск, как только узники окажутся на свободе.
Оставшись в одиночестве, Алёна принялась мерить шагами комнату. Мысли текли бесконечным потоком. Алёна то пыталась найти выход из западни, то ударялась в воспоминания, растравляющие едва зарубцевавшиеся душевные раны. Думать о том, что Арсений был так близко, но отныне навсегда потерян для неё было мучительно больно, а от того, что Агеев может оказаться прав, и Запольский броситься её спасать, становилось ещё и страшно. Выход ей виделся только один: постараться убедить Белозёрского в том, что она на самом деле совершенно добровольно согласилась сотрудничать с Агеевым, уповая на то, что её мнимое предательство оттолкнёт от неё Сержа и он не станет предпринимать попыток её спасти и уж тем более умолчит о её положении, если доберётся до Запольского, но вряд ли товарищ комиссар позволит ей говорить с кузеном наедине. Оставалось только разыграть спектакль и уповать на то, что Белозёрский в него поверит.