-- Нет, не отпустили, Анна Кирилловна… она осталась вместо меня, - выдохнула Алёна.
Madame Белозёрская застыла посреди комнаты. Растерянное выражение лица уступило место страху, что явственно читался в тёмных глазах:
-- Я не могу потерять ещё и дочь, - прошептала она.
-- Простите, - опустила голову девушка. – Простите меня, но я не вернусь туда.
Обогнув тётку, Алёна миновала гостиную и перешагнула порог спальни. Катенька при её появлении поднялась со стула у изголовья кровати, на которой покоилось тело Сержа. Склонившись над покойником, Алёна коснулась губами высокого лба:
-- Прощай, Серёжа, - смахнула повисшие на ресницах слёзы. – Где Саша и моя мать? – обратилась она к Катиш.
-- В моей комнате, - растеряно отозвалась девушка.
Не обращая более внимания ни на Катеньку, ни на убитую горем тётку, Алёна направилась в комнату mademoiselle Лесковой.
-- Вы не можете уехать, - схватила её за рукав кардигана Александра Михайловна на пороге комнаты. – Вы должны вернуться.
-- Я не просила ни о чём Анну Кирилловну, – развернулась лицом к тётке Алёна. – Это было её решение.
Madame Белозёрская побледнела и разжала пальцы, выпуская рукав кардигана.
-- Отче наш, за что? - пробормотала она.
-- Простите, тётушка, мне надо спешить. Даст Бог свидимся ещё, - вздохнула Алёна, направляясь в спальню Катиш.
Алёна шагнула в комнату и остановилась на пороге. Саша играл с кошкой, а Алевтина Георгиевна наблюдала за ним безучастным взглядом.
-- Мама, - позвала её Алёна, - нам нужно собираться. Мы уезжаем.
-- Оставьте её, - услышала она за спиной голос тётки. – Она вам обузой будет. С ней вы далеко не уедете. Я позабочусь о ней. Забирайте сына и уходите...
-- Анна Кирилловна сказала, что я могу воспользоваться вашей коляской, - обернулась Алёна.
-- Аким отвезёт вас в Минеральные воды, там пересядете на поезд. Я отдам вам документы Анны и немного денег, - обречённо вздохнула Александра Михайловна.
Алёна сглотнула колючий ком в горле и, повинуясь порыву, шагнула к madame Белозёрской, заключая её в крепкие объятья.
-- Благодарю вас, - прошептала она.
-- Довольно, время не ждёт. – madame Белозёрская принялась помогать племяннице собирать вещи.
Спустя четверть часа после скомканного поспешного прощания Алёна, опустив на лицо густую вуаль и крепко прижимая к себе сына, забралась в коляску.
-- С Богом, - перекрестила её вышедшая проводить Александра Михайловна.
-- Мама, - потянул её за рукав Саша, - куда мы едем?
Алёна вздрогнула. Впервые Саша назвал её мамой.
-- Подальше отсюда, мой хороший, - крепче прижала к себе мальчика Алёна.
От страха замирало сердце в груди. И даже когда последние городские постройки остались позади, всё казалось, что вот-вот раздастся стук копыт по укатанной дороге за спиной.
Сердце разрывалось от осознания того, что скорее всего ни мать, ни тётку, ни Анну, рискнувшую ради её свободы своей жизнью, она никогда более не увидит. Стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором представало бескровное застывшее лицо Сержа. Кровные узы, которыми, как оказалось, они связаны, стали неодолимым препятствием, но она Алёна так долго любила его, так долго жила этой мечтой, что его смерть стала причиной тупой, ноющей боли, что подобно ржавому гвоздю в открытой ране, засела где-то глубоко внутри, причиняя страдание.
Только мысль о том, что она должна успеть, должна каким-то невероятным образом определить Григорьева, чтобы не дай Бог, Арсений не кинулся её спасать ценой собственной жизни, заставила двигаться вперёд, уповая на то, что фортуна и на сей раз от неё не отвернётся.
Глава 46
Чтобы Григорьев мог беспрепятственно передвигаться по территории занятой отрядами большевиков, Агеев вернул ему те самые фальшивые документы, которыми снабдили ротмистра в штабе Добровольческой армии при подготовке к разведывательной операции.
Товарищ Агеев был настолько любезен, что помимо документов снабдил Григорьева ещё и оружием, и провиантом. Патронов к маузеру, правда, оказалось совсем немного, но всё же лучше, чем и вовсе ничего.