– Ты собираешься принять его условия? - всё же не смог удержаться от вопроса Александр, хотя ответ ему был заранее известен.
– У меня нет иного выхода.
– Отряд в Пятигорске не больно-то многочисленный… - торопливо, что ему вовсе не свойственно, заговорил Григорьев.
– Чтобы пробиться к Пятигорску, нам придётся взять Тихорецкую, но далее командование планирует наступление на Екатеринодар, и стоит отметить, это в направлении совершенно противоположном Пятигорску. В сложившейся ситуации, когда всё готово к наступлению, я не могу сорвать операцию только потому, что у меня появилась настоятельная необходимость свести старые счёты, - перебил его Запольский.
Александр Сергеевич хотел было возразить, но наткнувшись на непреклонный стальной взгляд его сиятельства, промолчал.
После разговора с Григорьевым Арсений не спал всю ночь. Решение было принято, но нужно было сообщить о нём в штаб Корнилова. Почти до самого рассвета Запольский писал. Скупо и официально донесение о том, что он слагает с себя полномочия и передаёт командование полковнику Проскурину. Пространно и тепло письмо кузену, в котором прощался с ним и просил позаботится о его семье.
Утром, собрав командование, Арсений Борисович объявил о принятом решении. Его заявление имело эффект разорвавшейся бомбы. В небольшом помещении, где собралось около десятка офицеров, возглавлявших разрозненные части в соединении под командованием Запольского, на несколько длинных секунд воцарилась оглушительная тишина, которая после взорвалась гулом голосов, когда все присутствующие разом заговорили, не принимая решение князя.
Арсений поднял руку, призывая всех к тишине.
– Я не предаю ни Государя, ни Отечество. Я готов сражаться до последней капли крови, но нынче обстоятельства сложились так, что я не могу поступить иначе. Мы все сражаемся за то, что нам дорого. Это наша земля, наши родные и близкие. И нынче мои близкие оказались в смертельной опасности. Если цена их жизни и свободы — моя жизнь, то, стало быть, мне придётся сполна расплатиться.
***
Около шести вечера довольно потрёпанная коляска с пожилым возницей на козлах остановилась около одноэтажного здания железнодорожной станции Минеральные воды.
Молодая женщина в шляпке с плотной вуалью выбралась из коляски и помогла спуститься с подножки хорошенькому мальчику лет пяти. Возница вытащил из коляски небольшой чемодан и поставил его у ног женщины.
– Ну, прощайте, барышня. Храни вас Господь.
– Спасибо тебе Аким, - грустно улыбнулась Алёна откидывая вуаль с лица. - Нам пора, - взяла она в одну руку чемодан, а в другую ладошку сына.
На станции толпилось множество народу. В основном военные. К перрону подошёл состав, и Алёна ускорила шаг.
– Любезный, - окликнула она шагавшего впереди мужчину с винтовкой на плече.
Незнакомец обернулся, окинув быстрым взглядом барышню с ребёнком и тотчас потерял к ней интерес.
– Вы не знаете куда этот состав пойдёт?
– На Тихорецкую, - отозвался мужчина.
– Мне очень, очень нужно туда попасть, - робко улыбнулась Алёна, прижимая к себе сына одной рукой.
– Начальника поезда спросите. Может и возьмёт вас, мамзель, - хмыкнул незнакомец и зашагал по перрону в сторону грузового вагона, куда уже толпой загружались его товарищи.
Алёна оглянулась по сторонам. Её внимание привлёк мужчина в кожаной куртке, на рукаве которой ярко алела широкая повязка. Остановившись на перроне около пассажирского вагона, он курил сигарету. Подхватив чемодан и сжав ладошку Саши в руке, Алёна решительно зашагала к нему.
– Вы начальник поезда? - осведомилась она, остановившись рядом с мужчиной.
– Я, - внимательно рассматривая незнакомку, отозвался он.
– Вы можете меня взять до Тихорецкой? Я заплачу, - поспешно добавила Алёна.
– Давайте ваш чемодан, - вздохнул мужчина. - Отправляемся через четверть часа.
– Благодарю вас, - выдохнула Алёна.
– Меня Арсением Павловичем зовут, - представился начальник поезда.
– Анна, - еле слышно назвалась Алёна, чувствуя, как ком в горле перекрыл дыхание, едва только услышала столь дорогое сердцу имя.
– Сын? - поинтересовался Арсений Павлович, - помогая мальчику подняться по высоким ступеням.