Алёна выскользнула из крепких объятий и метнулась к Воронину.
Так много хотелось ему сказать, но смогла выдавить лишь несколько слов.
– Береги себя, Алёша, - прикоснулась она губами к алеющей щеке Воронина.
– И ты, - поймав холодный и напряжённый взгляд Запольского, Алексей мягко отстранил её от себя. - Ступай, - подтолкнул он её к князю.
Саша проснулся и сел в телеге сонно протирая глаза. Оглядев людей в военной форме, мальчик завертел кудрявой головой.
– Мама! - испуганно позвал он.
– Я здесь, хороший мой, - Алёна метнулась к сыну.
Арсений подал ей руку, помогая забраться в телегу, и повернулся к молодому казачку, который тотчас спешился и протянул поводья своей лошади князю, а сам занял место Воронина на козлах.
– Но, пошла! - старый мерин, понукаемый возницей, медленно и нехотя сдвинулся с места.
Обняв сына, Алёна обернулась, глядя вслед Воронину, который вскоре исчез за поворотом, только поднятая копытами жеребца пыль всё еще висела над дорогой.
– Вечереет, пора место для ночлега поискать, - заметил есаул, ехавший бок о бок с князем.
Запольский кивнул, соглашаясь. Двое казаков отделились от маленького отряда и ускакали вперёд, высматривать место, где можно будет разбить лагерь. Близость к станице Тихорецкой вынуждала к осторожности.
На ночлег устроились на берегу небольшой речушки за зарослями тальника, который надёжно укрывал небольшой отряд от посторонних глаз. Костёр разводить не стали. Напоили и накормили лошадей, поужинали скромными припасами, взятыми с собой. Во время ужина Арсений не сводил глаз с Саши. Мальчик жался к матери, с опаской посматривая на окружавших его мужчин. Обняв сына, Алёна что-то тихо прошептала ему на ухо. Такие же серые, как у отца, глаза удивлённо распахнулись, и Саша уставился на Арсения.
– Подойди, - постарался скрыть волнение за улыбкой Запольский.
Саша поднялся со своего места и, подбадриваемый матерью, приблизился к князю.
– Вы мой папа? - робко спросил он.
– Да, - Запольский взял мальчика за руку и привлёк к себе, заключая в крепкие объятья.
Сердце забилось так сильно и часто, что стало даже больно вздохнуть. Арсений так боялся, что, увидев сына впервые, ничего к нему не почувствует, но опасения оказались напрасными. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что никого дороже и ближе просто нет на этой земле. Что жизнь свою он готов отдать не ради Государя и Отечества, а ради этого хрупкого мальчика, который так доверчиво прижался щекой к его щеке, обвив шею тонкими руками.
Казаки, переглянувшись и спрятав улыбки за пышными усами, принялись готовиться к ночлегу. Двое ушли в караул, а остальные, примяв высокую степную траву и подстелив бурки, устроились на земле.
Спать расположились в телеге. Умаявшись за день, Саша быстро уснул, устроившись между матерью и отцом. Ни Арсению, ни Алёне не спалось. Запольский кончиками пальцев водил по гладкой нежной щеке, тонкой шее, не осмеливаясь на большее, чтобы не потревожить сон ребёнка.
– Я боялась, что никогда больше тебя не увижу, - прошептала Алёна, кладя ладонь поверх его руки и прижимая её к своей щеке.
– Признаться, я тоже, - вздохнул Арсений.
– Стало быть, Александр Сергеевич сумел добраться до вас. Господи, что бы было, если бы мы разминулись? - озвучила Алёна свои самые страшные опасения, которые слава Богу не сбылись.
– Чему быть, того не миновать, - вздохнул Запольский, не имея ни малейшего желания рассуждать на эту тему.
Он готов был к тому, что придётся сдаться, но судьба распорядилась иначе. И как бы он не был рад этой встрече, но надобно было что-то решать. Нельзя Алёну с сыном таскать с собой в обозе, как какую-то полковую девку. Как же он ошибался, посчитав, что в Пятигорске, среди родных и близких она будет в безопасности.
Утром, наскоро позавтракав и свернув лагерь, тронулись в путь. Запольский сам взялся править старым мерином, запряжённым в телегу, чтобы иметь возможность беспрепятственно поговорить. Арсений почти всю ночь не спал, пытаясь принять единственно верное решение. Как бы ни было тяжело, как бы не хотелось поступить иначе, выход был только один — отправить Алёну вместе с сыном во Францию к де Бриену.
– Нам нужно поговорить, - тяжело вздохнул Запольский, понимая, что его решение встретит решительное сопротивление со стороны Алёны.