– О чём, - положив голову ему на плечо, улыбнулась Алёна.
– С первой же оказией я отправляю тебя и Сашу во Францию. Там есть кому о вас позаботится.
– Я не поеду, - отстранилась Алёна. - Ты ведь знаешь, что я была сестрой милосердия и могу быть полезна здесь.
– Это не увеселительная прогулка, Элен, и твоего согласия мне не нужно, - покачал головой Запольский.
– Скоро это всё закончится. Нет никакой нужды нам уезжать. Арсений, мы два года не виделись! - Алёна почувствовала, как на глаза наворачиваются злые слёзы. - Или всё дело в том, что я тебе больше не нужна? - тихо поинтересовалась она.
– Если бы не нужна была, мы бы не встретились вчера на этой дороге, - раздражённо ответил Запольский. - Это всё всенепременно скоро закончится, но совсем не так, как нам того бы хотелось, - едва слышно добавил Арсений.
– То есть, ты не веришь в то, что всё будет, как прежде? - удивилась Алёна.
– Как прежде уже не будет в любом случае. Гидру революции давить нужно было в зародыше. Ныне ситуация уже давно вышла из-под контроля и наше поражение — дело всего лишь времени, - неохотно отозвался Запольский. - Мне будет спокойнее, коли я буду знать, что вы с Сашей в безопасности.
– Если всё так плохо и поражение неминуемо, давай уедем вместе, - тихо предложила Алёна.
– Нет, - отрицательно качнул головой Арсений. - Я не могу.
– Почему? Если нет даже надежды на благополучный исход.
Запольский не ответил, только глянул так, что, несмотря на полуденный зной, озноб пробрал её до самых костей.
Алёна прекрасно понимала, почему он решил остаться, но это его глупое благородство, которое может стоить ему жизни, злило её невероятно. Да, они с Запольским из разного теста сделаны. Несмотря на происхождение и воспитание, Алёна была из той породы, что станет цепляться за жизнь, и если шанс на спасение будет подразумевать то, что где-то придётся поступиться честью и достоинством, пойти на подкуп или шантаж, она им несомненно воспользуется.
Понимая, что переубедить Арсения не получится, Алёна решила не тратить время, отпущенное им, на ссоры и обиды.
Уже к вечеру небольшой отряд достиг станицы Егорлыкской. Возвращение князя было встречено большим воодушевлением, как со стороны офицеров, так и среди рядового состава.
Не сдерживая слёз радости, Алёна повисла на шее у Григорьева. За обедом она кратко поведала Александру Сергеевичу историю своего побега из Пятигорска, рассказала о смерти Сержа, и о том, на какую жертву ради неё пошла Аннет Белозёрская.
Днём оперативно собрали штаб. Полковник Проскурин, не скрывая облегчения, передал командование Запольскому. До самого вечера Арсений погрузился в дела. Из штаба Корнилова пришёл приказ о наступлении на Екаринодар, теперь нужно было решить, как его исполнить с наименьшими потерями. Отряду Запольского предстояло выступить в сторону Тихорецкого железнодорожного узла с тем, чтобы прекратить железнодорожное сообщение с Екатеринодаром. Благодаря хорошей осведомлённости о численности и расположении частей Красной армии в районе станицы Тихорецкой, был шанс организовать быстрый и точный удар по позициям противника.
Когда ажиотаж и волнение улеглись, и были отданы все необходимые приказы, в горнице за столом в избе станичного атамана осталось четверо: Григорьев, Запольский, Алёна и Саша.
За ужином Алёна несколько раз ловила на себе напряжённые многообещающие и жаркие взгляды Арсения, и чувствовала, как сердце проваливалось куда-то в сладкую бездну, стоило только подумать о том, что этой ночью ничьё постороннее присутствие им уже не помешает. Саша потёр кулачками глаза и широко зевнул. Григорьев поднялся с лавки и подхватил мальчика на руки.
— Пойдём, тёзка, спать, - улыбнулся он.
Саша не испугался. Напротив, крепко обхватил шею ротмистра руками и пристроил голову на широкое плечо.
В горнице повисла тишина. Алёна глубоко вздохнула, чтобы унять бешенное сердцебиение. Запольский поднялся из-за стола и остановился за её спиной, опустив широкие ладони на её хрупкие плечи. Погладил большим пальцем тонкую шею и, склонившись, приник губами к тонкой жилке, бьющейся на виске.
— Я уж и не чаял свидеться, - прошептал, обдавая щёку и шею жарким дыханием.