За дверью послышался скрежет отодвигаемого засова. Освещая себе путь керосиновой лампой, вошёл Тимофей, которого Алёна уже мысленно окрестила тюремщиком. Лакей поставил на пол фонарь и водрузил на табурет кувшин, прикрытый ломтём ситного хлеба. Как оказалась, отдав распоряжение посадить её на хлеб и на воду, хозяйка выражалась отнюдь не фигурально.
Девушка надеялась, что слуга оставит ей фонарь, но он забрал его с собой, погрузив помещение во мрак. Догадываясь, что ничего более ей не принесут, Алёна с жадностью съела весь хлеб и запила его водой из кувшина. Она решила не ложиться спать, а только прилечь ненадолго, чтобы дать отдых уставшим ногам, но когда открыла глаза, неяркий утренний свет уже просачивался в её темницу. Вновь время потянулось в ожидании неизвестного. Так прошёл день, и к вечеру всё повторилось: пришёл Тимофей, принёс хлеб и воду и ни слова не говоря, вышел вон, заперев за собою дверь.
«Боже! Так и разума лишиться недолго! - вздыхала Алёна, вышагивая по периметру каземата. – Но надобно что-то делать?! Но, что? Ах, какая же я глупая, - качала девушка головой. – Зачем, зачем я стала угрожать этой ужасной женщине?!» Становилось совершенно ясно, что просто так её отсюда никто не выпустит. Вряд ли хозяйка борделя смягчится и тотчас поверит клятвенным уверениям, что Алёна передумала идти с жалобой в полицию. Само существование мрачной темницы в подвале невольно наводило на мысль, что до неё здесь уже успели побывать несговорчивые особы. Ежели она не согласится на столь неслыханное во всех смыслах предложение, то с madame Жози станется уморить её голодом, ведь Алёна сама, как на духу призналась, что в столице у неё нет ни родных, ни знакомых, стало быть, никто не обеспокоится исчезновением юной провинциалки, тайком сбежавшей из дома. Как ни крути, но положение её было совершенно незавидным, более того пугающе безнадёжным. Столь мрачные мысли почти совершенно лишили девушку присутствия духа. Ей виделась уже страшная картина, как она умирает от голода и отчаяния в Богом забытом подвале, а после приходит Тимофей, заворачивает её хладное тело в какую-нибудь дерюгу, привязывает к ногам груз потяжелее и без всяких угрызений совести выбрасывает прямо в мутные воды Мойки в тихий ночной час. Тихий всплеск воды, и никто никогда не вспомнит о том, что была такая девица семнадцати лет Коршунова Елена Яковлевна. Может быть, только батюшка с матушкой и будут её искать некоторое время, да Алёшка. Но откуда им всем догадаться, в какой переплёт она угодила, благодаря своему длинному языку?
Третий день не принёс ничего нового. Мало того, Алёна вполне ясно ощущала, что силы её, как физические, так и духовные совершенно на исходе. «Но, что ежели сказать, что я согласна на предложение madame? Главное ведь выбраться отсюда и обрести свободу, - думала она, ожидая прихода Тимофея. – А там, Бог не выдаст, свинья не съест!»
Когда лакей появился, Алёна соскочила с топчана и ухватила его за руку:
- Передай своей хозяйке, что я хочу с ней говорить, - велела она.
Стряхнув её ладонь со своей руки, Тимофей молча кивнул и исчез за дверью. Спустя полчаса явилась сама madame Жози. На сей раз одета она была куда более изысканно и нарядно. Оглядев пленницу насмешливым взглядом, женщина скрестила руки на груди:
- Я вас слушаю самым внимательным образом, дитя, - промолвила она, не дождавшись ни слова от Алёны.
- Я согласна, - прошептала девушка.
- Я не слышу, - нахмурилась madame.
- Я согласна работать на вас, - уже громче повторила Алёна.
- Думаю, мы поладим, - улыбнулась madame Жози. – Но эту ночь вам всё же придётся провести здесь. Нынче у меня гости и вами заниматься недосуг, - добавила она.
Алёна готова была заплакать после её ухода, и только мысль о том, что скоро она выйдет из ужасного мрачного подвала, придала ей сил и позволила сдержаться. Никогда ещё она не ждала утра с таким нетерпением, девушка так и не сомкнула глаз всю ночь, прислушиваясь к неясному шуму над головой. Видимо, в заведении и впрямь нынче было очень весело. Под утро затихли все звуки, дом погрузился в тишину, а когда тонкий солнечный луч пробрался сквозь решётку и ярким пятном остановился на тёмной стене, за Алёной явился всё тот же Тимофей.
Лакей проводил девушку в уже знакомый ей кабинет. Madame Жози восседала в своём кресле, и вид имела несколько утомлённый.
- Тимофей проводит вас в вашу комнату, я пришлю горничную. Вам надобно принять ванну и хорошенько выспаться. Вечером у меня ожидается весьма интересное общество, думаю, скучать вам не придётся, Элен, - не дав Алёне даже рта раскрыть, распорядилась она.