– Что ты уехала к своему мужу в Испанию, от которого попросту скрывалась в моем доме.
Я не успела отреагировать, она начала защищаться:
– А что я, по-твоему, должна была всем объяснять?!
Пришлось поднимать руки в знак примирения:
– Я тебя не виню. Ладно, герцога разбудим…
– А это тебе зачем?! Оставь Меркера вон Марианне, спит и видит себя в его постели, тебе он вовсе ни к чему.
– А Марианне он зачем? Как ты себе это представляешь? Слушай, ей всего девять, не рановато ли о постелях герцогов думать?
– Ревнуешь? В твоем мире девять – это слишком рано?
– А в твоем? – я ответила вопросом на вопрос.
– В моем в самый раз. Замуж выходят в тринадцать, как и сейчас. Ну, а мечтать об этом начинают, когда грудь еще только появляется. Что в этом плохого?
– А в тридцать старуха?
– Не старуха, но матрона с первыми внуками. Замужество в пятнадцать вполне нормально.
– Неважно, расскажи лучше о предстоящем вечере. Я должна там быть?
– А как же?! Чего ради я добивалась от твоего Луи обещания быть у Месье? Пойдем, посмотрим, что ты наденешь.
– Обойдемся без твоих советов! – это было сказано надоедливой Марианне, когда та попыталась влезть с замечаниями по поводу наших нарядов.
Пока выбирали платья и украшения к ним, Мари объяснила, что предстоит вечер в Большом Люксембурге у Месье и Великой Мадемуазель, которые не так уж давно вернулись из ссылки в Париж. Вечер считается скромным и почти домашним, это означает присутствие всего-то сотни (!) гостей, мы благодаря дядюшке-кардиналу в их числе. Будут Его Величество и Ее Величество. Это накладывает определенный отпечаток, прежде всего, резко повышает ценность приглашения. Герцог де Меркер будет, обещал.
– Посмотришь, каков теперь Людовик.
– Я же его видела?
– Кого?
– Луи.
Мари рассмеялась:
– Я не о Меркере речь веду, а о короле. Ты же его видела ребенком, а теперь это рослый красавец, от которого не оторвать глаз.
Двор или задворки?
Дворец ярко освещен тысячами свечей от крыши до подвала, слуги в ливреях пурпурного цвета в честь Их Величеств, одна за другой подъезжали кареты приглашенных придворных. Гастон Орлеанский, праздновавший свой день рожденья, утверждал, что намерен устроить «небольшую почти семейную пирушку», что придавало дополнительный вес каждому приглашению. Каждый следующий гость или гостья придирчиво оглядывали уже прибывших и вновь прибывающих. Смешно, но мне казалось, что о виновнике торжества практически забыли, его приветствовали мимоходом, для гостей понять, кто приглашен, а кто нет, – это поважней самого хозяина.
Несомненно, Гастон Орлеанский очень похож на своего старшего брата – короля Людовика XIII, у меня даже сердце защемило, так живо он напомнил мне Луи XIII. Разве что старый…
– Мари, сколько лет Месье?
– Сейчас посчитаем… Он родился в апреле 1608-го, значит, пятьдесят один.
– Сколько?!
Нет, разные заговоры и Фронда не пошли на пользу дядюшке нашего нынешнего Людовика, Гастон Орлеанский в свои полсотни лет выглядел сущей развалиной.
Старший Месье (это брат короля Гастон Орлеанский) решил показать, что и он чего-то стоит, и устроил праздник в Люксембургском дворце.
О бедном Месье стоит сказать отдельно. Если бывают невезучие люди, то это именно Гастон. Быть всю жизнь вторым очень тяжело, это значит всю жизнь ждать и надеяться, но так ничего и не получить. Второй сын Генриха IV и Марии Медичи (еще один умер в детстве) всегда был крепче своего брата Луи, но братец, обладавший букетом болячек и имевший крайне слабое здоровье, стал королем Людовиком XIII. Гастон же всю жизнь бунтовал, устраивал совершенно бездарные заговоры или просто участвовал в таковых, всегда сдавал своих соратников, за что бывал братом-королем прощен. Один из таких нелепых заговоров против кардинала Ришелье – заговор Сен-Мара – разваливала лично я во время своего предыдущего визита в XVII век.
Но еще больше Месье не везло в личной жизни, первый его брак с Марией де Бурбон, герцогиней де Монпансье, заключенный по воле кардинала Ришелье, принес Гастону только дочь и огромное состояние, жена умерла при родах. Второй брак с Маргаритой де Лоррен он заключал дважды – первый раз тайно вопреки воле короля, второй уже с его разрешения. Но главное, у Гастона Орлеанского не было сыновей, вернее, первая супруга родила дочь Анну Марию Луизу, вторая – четырех дочерей и сына, умершего сразу после рождения. Правда, у его старшего брата Людовика XIII их не было тоже слишком долго, целых двадцать три года брака. Это питало надежды Месье, ведь в отсутствие у короля наследников-сыновей именно он, брат короля, становился наследником трона. А потом королева одного за другим родила Людовика и Филиппа. Гастон Орлеанский потерял всякую надежду на трон, кроме одной – стать тестем нового короля.