В это момент, непотопляемая в водке интеллигентность Леонидовича, заставила его высказать своё мнение по этому поводу. И немного окосевший, он проговорил:
— Сейчас вы вот матом ругаетесь, а потом этими руками, будете хлеб есть.
— Ну, банкир, даёт. — Заржали все вокруг.
— Ты — коммерсант, а не — государев муж! И поэтому не знаешь, что государственный язык в нашей стране, то есть язык, на котором говорит власть и народ — это мат. Великий, русский мат! — Добродушно улыбаясь, пояснил сосед напротив, с лицом «кролика-людоеда» и с значком депутата. — А, наш «Папа», вообще прост в общении. — Закончил он и, развалился на стуле, истратив, как показалось, весь запас нормативной лексики.
— Мужики! Пошли в сауну! — Зашумели соседи Арсэна и Леонидовича по столу. — Пива и раков! — Кричали они обслуге, по выправке которой можно было судить, что она не ниже звания лейтенанта, у каждого из официантов.
— На воздух! — Скомандовал Анатолиевич. — Надо ударить фонтаном по экологии!
И все эти сливки общества, выйдя из дому в вечернюю прохладу, начали разбредаться по ближайшим кустам и под деревья, на ходу расстёгивая брюки. Окружающая природная среда, содрогнулась, от количества ядовитых продуктов распада, шумно вытекающих из этих мужей. Вместе с природой содрогнулись, а некоторые даже вскочили, фыркая, как лошади, охранники этого объекта, которые были замаскированные от человеческого глаза. Они были расставлены начальником охраны по точкам, в кустах и под деревьями, для лучшего ведения защитного огня от вероятных террористов. Но, кто бы мог подумать, что бравые парни из «Секьюрити», сами попадут под «мочебойный огонь» со стволов разного калибра. Пьяная «расстрельная команда», хохоча и пряча своё оружие в штаны, возвращалась к дому, а команда охраны, с подмоченной репутацией, матерясь во всю, ретировалась вглубь темноты.
Арсэн и Леонидович, сидя на лавочке и мирно покуривая сигареты, наблюдали за всей этой водной эйфорией. Несколько тел упало на соседние лавки. Лиц, в быстро наступивших сумерках, видно не было, лишь белые рубашки и огоньки сигарет выдавали их присутствие. Казалось, что наши друзья окруженны привидениями и курят вместе с ними «трубку мира».
— Сколько государство не обманывай, а своего все равно не вернешь… — Прозвучало в темноте, с одной из лавок.
— Шоб вы так жили, как прибедняетесь! — Выплюнул Леонидович, туда же.
— …Грузин — это звание, еврей — это призвание, цыган — это профессия, русский — это судьба. — Прозвучал пьяный голос с другой лавки.
— Шоб твой рот торчал сзади!.. Кто был нечем — достал уже просто совсем! — Опять огрызнулся не пришедший еще в себя Леонидович.
— Кто там все время вякает? — Спросил пьяный в дым голос с противоположной лавки.
— С тобой, пьяным быдлом, Бог сейчас разговаривает! — И посмотрев на Арсэна, который с интересом наблюдал за новым методом кодировки от пьянства, тихо добавил: — Через меня конечно.
— Кто?! — Дрогнул голос и было видно только, как сигарета вывалившись, по-видимому, из руки, упала на землю. — Во мужики, я допился, до п…ца… Галюны начались!
— Почему, поц, когда ты разговариваешь с Богом — это называется молитвой, а когда Бог с тобой, то это шизофренией? — Прогремел Леонидович своим басом в темноте.
Йоб… — Лишь и смог выговорить голос и застонал.
Остальные привидения, сидящие на соседних лавочках и молча слушавшие до этого момента, расхохотались. Им понравился розыгрыш, с голосом Бога, над их пьяным товарищем. Три белых силуэта подплыли в темноте к тому месту, где мычала «пьянь» побеждённая Леонидовичем в дискуссии, и один из них сказал:
— Надо его все-таки забрать в номер, а то если здесь оставим на ночь, то простудиться или охранники, в отместку за своих, обосцут…. Ещё утонит — дурак. — И все, сидящие в темноте заржали.
— Давай, мужики, понесли его. — Сказал другой голос.
— Тиха украинская ночь…. но сало надо перепрятать!!! — Сказал третий голос, и под дружеский хохот, они поволокли тело к дому.