В конце концов, нехотя отдав паспорт и запуская его на территорию Родины, они, всё же посоветовали Тимофею Юрьевичу, путём пластической операции, вернуть себе прежнее лицо.
— А может мне, проще, паспорт поменять? — Ехидно поинтересовалась жертва «пограничного изнасилования».
— Нет, не проще! — Спокойно отвечали стражи нашего мирного сна. — С такой рожей, ты должен лежать в гробу, а не шастать по заграницам.
— Так выглядят трупы оккупантов в своих окопах. — Добавил седой человек в штатском, с выправкой ветерана-наёмника локальных войн.
— Гаишников жалко. — Сказал один из пограничников в след удаляющемуся джипу. — Поздний вечер, и вдруг такая рожа из окна автомобиля даёт тебе свои документы. Минимум — истерика с обильной диареей.
И вся таможня весело заржала, предвкушая, что завтра в утренних газетах, они прочитают о найденной на дороге мумии работника ГАИ, и как медицина тщетно будет пытаться вернуть ему разум.
А, Тимофей Юрьевич, ещё долго поглядывал на себя в зеркало заднего обзора, тщетно пытаясь увидеть полностью своё лицо. Он понимал, что пережитое в дороге отразилось не только на его психике но и на внешности.
Добравшись ночью в свой родной город, он спрятал джип в гараж тестя, где раньше хранилась гордость сталинской эпохи — машина «ЗиС», и поехал домой на такси.
Жены и детей дома не было, они отдыхали на море. Не умываясь с дороги и не кушая, Тимофей Юрьевич, только сняв обувь и кинув сумки, в изнеможении упал на диван и туже заснул. Поспать, правда, ему удалось всего часа два. Толчок в бок, а потом сильный подзатыльник, привели его в вертикальное положение, а сон пропал, как ему показалось, до конца его дней.
— Я что-то не понял. — Прозвучал в голове всё тот же голос. — Хватит спать — будем танцевать, и конечно кататься по ночному городу.
— Что тебе нужно от меня? — Прошептал Тимофей Юрьевич обессилевшим голосом.
— Он так ни чего и не понял… Ты наверное думал, что всё то, что было, это короткометражный фильм ужасов? Да нет, Тимофей Юрьевич, — этот «механический романс» у нас с тобой надолго.
— Послушай, кстати, как тебя зовут?
— Мирское имя не помню. Да и зачем это? Разговаривать мне с тобой особо не о чем, а ты должен слушать и выполнять. Это главное условие безболезненного владения моим автомобилем. Понял? Всё…. Поехали кататься. И давай, без моего рукоприкладства.
В таком кошмаре прошло три дня и три ночи. Тимофей Юрьевич лихорадочно искал избавления от этого чокнутого «барабашки». Первая счастливая мысль осенила его в очередное ночное катание по городу, когда он наматывал круги по старому центру города возле костёлов и православных церквей. Служитель церкви, то есть Бога, вот что ему нужно. Нужен обряд изгнания привидения. Озарение так потрясло Тимофея Юрьевича, что он готов был ломится в церковные двери прямо сейчас. Но, всё взвесив, он взял себя в руки.
Утром, разобравшись со своей принадлежностью к церковной епархии, Тимофей Юрьевич отправился искать местного экзорциста изгоняющего нечистого с механическим уклоном. Проникшийся верой в служителей церкви, хозяин джипа с привидением, шел по служебным коридорчикам храма, к шефу этого культового строения. Белый, узкий коридорчик уткнулся в древнюю, деревянную дверь, которая была слегка приоткрыта. Сквозь небольшую щель было видно простой, коричневый стол и сидящего за ним священника лет шестидесяти с аккуратной, седой бородой. Водрузив круглые очки себе на нос, он читал, какую-то книгу в ветхом переплёте.
— Добрый день, отче. — Поздоровался Тимофей Юрьевич.
— Храни Вас Бог! — Ответил священник, посмотрев на гостя поверх очков, ложа книгу на стол.
— Мне нужна ваша помощь. Или подскажите, кто может помочь.
— Смотря в чём.
Сбиваясь и перескакивая с события на событие, но в очень ярких красках, Тимофей Юрьевич объяснил, за каких-то десять минут, свою автомобильную проблему.
— Вот и вся правда. — Подытожила жертва привидения.
— До сих пор о правде известно только то, что в ногах её нет. Садитесь сын мой.
— Благодарю. — Вымолвил Тимофей Юрьевич и дрожащие, от волнения ноги, опустили его на стул стоящий возле стола.
— Значит так. Дело хлопотное и сопряжено с огромным риском. — Поучительно сказал священник.