— Для тебя, морда, «я» — «Вы»! Понял, «Назарка-мент» недоделаный! — Гаркнула опять, говорящая голова.
Нервы сдали, и Арсэн лихорадочно начал шарить у себя по карман, ища хоть что-нибудь, чем можно было бы кинуть в этот «говорящий мясокомбинат». Участковому было проще, он имел на поясе кобуру, в которой лежал пистолет системы «Макарова», а в нём было три патрона, совершенно достаточное количество боеприпасов для этого села. Выхватив ствол, Назарка, мокрый уже во всех местах, с криком.
— Аааа! — выпулял все патроны в сторону комода, причём последний был выпущен в свободном падении и с закатившимися глазами. И местная «Силовая структура» рухнула сверху на тело Леонидовича, которое в своё время, пригвоздило одной своей частью тело подруги жены к полу. Этот курган из людских тел был очень символичен — эта была композиция, отражающая всю нашу жизнь в нашем обществе.
»Самое замечательное, что я не вписываюсь ни каким местом в эту скульптурную группу» — подумал Арсэн, который успел заметить, что когда пистолет только появился в руках милиционера, отрезанная голова шустро спряталась в комод, как чёртик выскакивает из табакерки, только совсем на оборот.
Когда развеялся пороховой дым, Арсэн присев на корточки и упершись пальцами левой руки в пол, перевёл дух. Он всё понял, перед ним был, талантливый мистификатор. Можно сказать, «самородок-вымогатель» и «иллюзионист-алкоголик» в одном лице.
— Вылазь, падла! — Крикнул он комоду. — Всё кончено!
— Не вылезу. — Прозвучало из внутренностей деревянного антиквариата. — Я пошутил, а меня, этот «хрен в форме», чуть не пристрелил. Нэ маетэ такого права, в живого человека «шмалять»! — И из дверок комода высунулась уже не только сама голова, а уже и голова вместе с половиной тела. — Я просто сховался в комод, а голову положил на пол около чуть открытой дверцы, так шобы выглядело буд-то она отрезанная… Курочку, правда, зарезал… А где бы я кровь взял?.. Так она, недорезанной оказалась. Вырвалася, холера… Бач, як кровью все заляпала. Я сам, аж испугался… Выглядит, действительно, словно после какой-то резаныны… Я ж хотел, трошкы напугать жену, шоб денег дала… Хто знал, шо вас так много припрётся, да и ещё с этим ментом?… Они живы?… Послушай парень, или они дышат…. А?
— Сам вылезай и сам слушай, «чаркодей-комодный»! — И переворачивая тело участкового, чтобы добраться до Леонидовича, он говорил уже сам с собой. — Как ты там, дружище? Не задохнулся бы только в этой большой сельской трещине, мой любознательный, носатый друг! А? — Ответа не последовало.
Наконец оторвав лицо Леонидовича от ситцевого платья, и удивившись, насколько оно глубоко провалилось в женское тело, судя по отпечатку и глубине засунутой материи, Арсэн легонько похлопал ладошкой ему по щекам.
— Ну, если сейчас стоит вопрос, искусственное дыхание рот в рот или смерть, то скажу тебе Леонидович откровенно — ты умрёшь!.. А ну приходи в себя, «жук-довгоносик»! — И Арсэн отвесил сильную пощёчину.
Тело напарника дёрнулось, как от тока, и Леонидович жадно вдохнув ртом воздух, приоткрыл затуманенные глаза.
— Где я? — Заплетающимся языком спросил он.
— Это неважно где ты сейчас, я расскажу тебе потом, где ты был! — Подхватывая под руки Леонидовича, сказал Арсэн. — Пора уходить. — И повернувшись к комоду, крикнул. — Ну, что, «фокусник-мокрушник», выйдешь, или нет?
— Пока не решил, что лучше. — Последовал ответ.
— Ну и сиди тогда в своем «кухонном-гробу»! — И подхватив Леонидовича под руки, Арсэн направился с ним на улицу.
Глава 8
Вова «Стихия». — «Сходняк» среди «жмуров»
Юркнув в соседний проулок и таща за собой Якова Леонидовича на дрожащих ногах, Арсэн, двигаясь наугад, увеличил скорость.
— О зохн вэй! — Простонал Леонидович, висящий на руке своего товарища, приходя в себя.
— И не говори! — Откликнулся, запыхавшийся от быстрой ходьбы Арсэн. — Идти сам можешь, «жертва удушья»? — Спросил он останавливаясь.
— Шо то было?! Куда мы так летим? — Продолжал спрашивать Яков Леонидович, держась одной рукой за сердце, а другой рукой за плечо Арсэна.
— Ты побывал в самом тёмном и интимном месте, мой любознательный, вездесущий друг. — Захохотал вдруг Арсэн, вспомнив курган из человеческих тел.
— Я всё равно ничего не помню. — Вяло огрызнулся Леонидович, — И прекратите ржать, как «сивый мерин»… Лучше, найдите дорогу к дому мельника, а то мы опять куда-то вляпаемся…. Это село — это, какой-то «ферзец»!